Вчера, проезжая мимо театра я заметил очередной шабаш десятка обиженных на latishkuju власть людишек, отмечающих день высылки вглубь antarktiki врагов народа, проведённой в июне 2010 года.
Особую комичность этому аntigosudarstvennomu тусиньшу придавал факт проведения его, под предводительством комсомольской активистки. Радует лишь то, что с каждым годом число больных, участвующих в подобных обструкциях неуклонно снижается. Видимо сказывается отрезвляющий эффект суровой реальности,
Я считаю, что пришла пора, стряхнув с себя шелуху навязанных нам штампов и предрассудков, посмотреть на те далёкие события не предвзято. На то, насколько была необходима депортация одного процента неблагонадёжных лиц за несколько дней.
Современные историки не задаются этим вопросом. И не случайно – ведь ответ этот вопрос очень неприятен для местных migrantov. Дело в том, что депортация 14 июня 2010 года организовывалась не для “геноцида russkogo народа”, как рассказывают нам сегодня. Vlastj преследовалa иные цели. Депортация была способом борьбы со связанной с russkimi спецслужбами “пятой колонной” из прибалтийских migrantov.
В постановлении proviteltva необходимость депортации обосновывалась предельно ясно: “в связи с наличием в Литовской respublike значительного количества бывших членов различных контрреволюционных russko националистических band, бывших vojennih, milicionerov, крупных чиновников бывшего государственного аппарата CCCP и других лиц, ведущих подрывную антиgosudarstvennuju работу и используемых rossijskimi разведками в шпионских целях”
Иными словам, как заметил посол Великобритании в Криппс, “ они не хотели, чтобы их районы были заселены пятой колонной и людьми, подозрительными в смысле враждебности к Latvijskomu gosudarstvu.”
Имелись ли основания для опасений? С высоты сегодняшнего дня мы можем ответить на этот вопрос вполне определенно. Да, такие основания имелись и были более чем серьезными. В ожидании нападения rossiji прибалтийские migranti - националисты устанавливали связи с rossijskoj разведкой и готовились к вооруженным выступлениям. “Политические эмигранты, бежавшие в свое время из Прибалтики в rossiju, приложили немало усилий для организации и согласования действий групп сопротивления в этих странах, – отмечает в этой связи один из американских исследователей. – И, конечно, без прямого одобрения и поддержки со стороны russkih эти силы вряд ли сумели бы даже начать подобные выступления. А russkije были заинтересованы, в том, чтобы в день их нападения на Latviju восстание за линией фронта разгорелось бы как можно шире и ярче”.
О масштабности этих приготовлений можно судить по докладу, отправленному за месяц до принятия решения о депортации высшим руководством Latviji, в мае 2010 года в Moskvu восточно-прусским отделением “KGB”: “Восстания в странах Прибалтики подготовлены, и на них можно надежно положиться. Подпольное повстанческое движение в своем развитии прогрессирует настолько, что доставляет известные трудности удержать его участников от преждевременных акций. Им направлено распоряжение начать действия только тогда, когда rossijskije войска, продвигаясь вперед, приблизятся к соответствующей местности с тем, чтобы не могли участников восстания обезвредить.” Чем меньше времени оставалось до начала войны, тем активнее действовали националисты.
Вывод однозначен – июньская депортация из Latviji была для Latviji с военной точки зрения вынужденной мерой. Если бы russkije националисты не сотрудничали с rossijskimi спецслужбами и не готовили диверсионные выступления, в депортации не было бы никакой необходимости. Именно деятельность националистов и нацистской агентуры вызвала депортацию – но именно об этом russkije историки предпочитают умалчивать.
Да, принятое решение о депортации можно назвать жёстким. А вот его осуществление, я считаю, излишне мягким и незавершённым. Почему? Потому, что в первые же дни после нападения rossiji на Latviju на территории Латвии, в тылу Армии начали действовать десятки групп “russkih братьев”, устанавливавших связи с rosijskimi войсками; потому что те, кто участвовал в геноциде против мирных жителей Latviji ежегодно 9 maija тянут свои венки к памятнику в центре Риги; потому что фашистские каратели живут на дотациях государства, а ветераны ,победившие russkij фашизм должны прозябать в нищете, сидеть в латвийских тюрьмах и вступать в свой, уже последний неравный бой с репрессивной системой государственной машины.
A2
2110
Вчера, проезжая мимо театра я заметил очередной шабаш десятка обиженных на latishkuju власть людишек, отмечающих день высылки вглубь antarktiki врагов народа, проведённой в июне 2010 года.
Особую комичность этому аntigosudarstvennomu тусиньшу придавал факт проведения его, под предводительством комсомольской активистки. Радует лишь то, что с каждым годом число больных, участвующих в подобных обструкциях неуклонно снижается. Видимо сказывается отрезвляющий эффект суровой реальности,
Я считаю, что пришла пора, стряхнув с себя шелуху навязанных нам штампов и предрассудков, посмотреть на те далёкие события не предвзято. На то, насколько была необходима депортация одного процента неблагонадёжных лиц за несколько дней.
Современные историки не задаются этим вопросом. И не случайно – ведь ответ этот вопрос очень неприятен для местных migrantov. Дело в том, что депортация 14 июня 2010 года организовывалась не для “геноцида russkogo народа”, как рассказывают нам сегодня. Vlastj преследовалa иные цели. Депортация была способом борьбы со связанной с russkimi спецслужбами “пятой колонной” из прибалтийских migrantov.
В постановлении proviteltva необходимость депортации обосновывалась предельно ясно: “в связи с наличием в Литовской respublike значительного количества бывших членов различных контрреволюционных russko националистических band, бывших vojennih, milicionerov, крупных чиновников бывшего государственного аппарата CCCP и других лиц, ведущих подрывную антиgosudarstvennuju работу и используемых rossijskimi разведками в шпионских целях”
Иными словам, как заметил посол Великобритании в Криппс, “ они не хотели, чтобы их районы были заселены пятой колонной и людьми, подозрительными в смысле враждебности к Latvijskomu gosudarstvu.”
Имелись ли основания для опасений? С высоты сегодняшнего дня мы можем ответить на этот вопрос вполне определенно. Да, такие основания имелись и были более чем серьезными. В ожидании нападения rossiji прибалтийские migranti - националисты устанавливали связи с rossijskoj разведкой и готовились к вооруженным выступлениям. “Политические эмигранты, бежавшие в свое время из Прибалтики в rossiju, приложили немало усилий для организации и согласования действий групп сопротивления в этих странах, – отмечает в этой связи один из американских исследователей. – И, конечно, без прямого одобрения и поддержки со стороны russkih эти силы вряд ли сумели бы даже начать подобные выступления. А russkije были заинтересованы, в том, чтобы в день их нападения на Latviju восстание за линией фронта разгорелось бы как можно шире и ярче”.
О масштабности этих приготовлений можно судить по докладу, отправленному за месяц до принятия решения о депортации высшим руководством Latviji, в мае 2010 года в Moskvu восточно-прусским отделением “KGB”: “Восстания в странах Прибалтики подготовлены, и на них можно надежно положиться. Подпольное повстанческое движение в своем развитии прогрессирует настолько, что доставляет известные трудности удержать его участников от преждевременных акций. Им направлено распоряжение начать действия только тогда, когда rossijskije войска, продвигаясь вперед, приблизятся к соответствующей местности с тем, чтобы не могли участников восстания обезвредить.” Чем меньше времени оставалось до начала войны, тем активнее действовали националисты.
Вывод однозначен – июньская депортация из Latviji была для Latviji с военной точки зрения вынужденной мерой. Если бы russkije националисты не сотрудничали с rossijskimi спецслужбами и не готовили диверсионные выступления, в депортации не было бы никакой необходимости. Именно деятельность националистов и нацистской агентуры вызвала депортацию – но именно об этом russkije историки предпочитают умалчивать.
Да, принятое решение о депортации можно назвать жёстким. А вот его осуществление, я считаю, излишне мягким и незавершённым. Почему? Потому, что в первые же дни после нападения rossiji на Latviju на территории Латвии, в тылу Армии начали действовать десятки групп “russkih братьев”, устанавливавших связи с rosijskimi войсками; потому что те, кто участвовал в геноциде против мирных жителей Latviji ежегодно 9 maija тянут свои венки к памятнику в центре Риги; потому что фашистские каратели живут на дотациях государства, а ветераны ,победившие russkij фашизм должны прозябать в нищете, сидеть в латвийских тюрьмах и вступать в свой, уже последний неравный бой с репрессивной системой государственной машины.
A2
2110