Гарантийный срок эксплуатации серийных многоэтажек советской постройки составляет 60 лет, но, поскольку, проектировались они с двойным коэффициентом прочности, то при условии хорошего ухода могут простоять еще столько же, считает архитектор Людмила Клешнина.
Во избежание аварий нужно обследовать каждый дом и обновить коммуникации, плохое состояние которых является главным фактором риска для серийных многоэтажек, заявила она в интервью порталу Ves.lv.
«В советское время всё проектировалось с коэффициентом прочности к = 2 относительно гарантийного срока эксплуатации с учетом того, что не всегда было качественное строительство. Если бы строительство велось столь же качественно, с какой прочность конструкций закладывалась в проекте, то многосерийные дома могли бы простоять 120 лет», — сказала Клешнина.
В случае с панельной пятиэтажкой 467-й серии на улице Друвиенас 21, то там, по мнению Клешниной, сдвинулась плита перекрытия.
«Сколько можно судить по фотографиям, она не сложилась вовнутрь. Плиты покрытия изначально были уложены с наклоном к лотку, а по середине шел лоток с водостоком, куда стекала дождевая вода. Как там было сделано опирание этих плит, когда-то 50 лет назад? Насколько качественно там была сделана опорная подушка? Насколько качественным был раствор или бетон? Это должны определить эксперты по обследованию зданий. Если там была использована не та марка раствора или бетона и недостаточно точно положена плита, а рядом началась стройка и, соответственно, вибрация, то это могло повлиять на устойчивость конструкции. Говорят, что на верхнем этаже еще и незаконная перепланировка производилась. Нужно смотреть на все факторы в совокупности», — пояснила порталу Ves.lv Клешнина.
По ее словам, обследовать надо каждый дом.
«В советское время строились дома сборных конструкций, когда и стены, и перекрытия складывались из панелей и скреплялись металлическими крепежными деталями. Проблемой является срок службы этих деталей. Усталость металла, коррозия металла, ненадлежащий уход за этими креплениями и узлами – за ними ведь надо наблюдать и правильно их обхозяйствовать – ведет к сокращению срока их годности. Раскрываются швы, туда попадает влага, усиливается коррозия. Надо вовремя заделывать щели, а сейчас, когда жилье является частной собственностью и работы по заделке щелей стоят очень дорого, а платежеспособности населения едва хватает на оплату коммунальных услуг, ремонты производятся несвоевременно. В советское время были нормативы, в которых определялось, через сколько лет должен производиться капитальный ремонт дома. Если не ошибаюсь, то через 30 лет. А у нас эти дома стоят 60 лет даже без всякого осмотра. Коммуникации в доме, согласно нормативу, должны были заменяться через 15 лет. Если их не заменять, то они дают течь, влага через микротрещины попадает на крепежные детали и они начинают усиленно корродировать», — сказала Клешнина.
Корень проблемы архитектор видит в слабой подготовке кадров и низком качестве школьного образования.
«Нужно смотреть весь комплекс проблем. Применяя жаргон уголовного мира, у нас проектировщиков «опустили» до самого низа. Готовится новая редакция закона о строительстве, согласно которой строить можно будет вообще по эскизам. Проектировщики вообще не будут нужны. Тогда как во всем мире во все времена проектировщики были элитой любой отрасли промышленности и в строительстве в том числе. Лучшие студенты шли в проектирование. Другие студенты, которые хотели работать руками, шли на стройку. Это совершенно другая профессия. У прораба на стройке огромное множество других забот – найти транспорт, материалы, организовать рабочих. Он не должен думать, как этот узел сконструировать. А теперь выпускаются проекты, в которых вообще не разрабатываются узлы.
Если узлы в жилых домах советской постройки были разработаны с коэффициентом 2, то теперь их вообще никто не разрабатывает. Почему-то об этом никто не говорит. О том, как «опущена» наша система образования. То, что выходит из-под компьютерного карандаша наших молодых проектировщиков, а многие из них уже создали свои частные бюро, это уже не проекты, а эскизы. Например, инженерные части проекта: разработка балочного перекрытия состоит из плана, на котором должна быть нарисована каждая балка, обозначены места, где, какие узлы разрабатываются и отдельно эти узлы в большом масштабе рисуются и рассчитываются. Металлические конструкции, болты, бетонные подушки, армирование – всё разрисовывается до каждого стерженька. А сейчас мы открываем конструктивную часть проекта, а там в мелком масштабе, на компьютере балочка нарисована одной линией – это не проект, а схема перекрытия, которая, в лучшем случае, может служить схемой для расчета.
Сейчас студенты не в состоянии рассчитать даже вес металлического стержня при проектировании забора. Не прораб должен это высчитывать, он должен пойти и купить то, что указано в проекте. Студенты не могут высчитать вес стержня, потому, что не умеют определять объем. Меня спрашивает студентка колледжа: «А как объем определяется?». «А вы геометрию не изучали в школе?», — отвечаю вопросом на вопрос. «Я пришла сюда учиться дизайну. Я хотела забыть математику», — говорит она с вызовом в голосе. Крайне низкий уровень школьного образования – в этом корень зла», — подчеркнула Клешнина.