Возвращение домой

СПРАВКА:

Илона Гонсовская — художница, сценограф. Дочь известного писателя-фантаста Севера Гонсовского. Москвичка с польскими, латышскими и русскими корнями, больше года назад она решила поселиться вместе с дочкой-школьницей в Латвии. И хотя большую часть времени Илона разъезжает по миру, теперь в Риге, на тихой улице Менес, у нее есть свой очаг.

Картины Илоны поражают полетом фантазии (это, наверное, от отца), одухотворенностью, декоративностью (сразу чувствуется, что она — театральный художник). Ее манеру ни с кем не спутаешь, она никому не подражает, не стремится быть в русле каких-то течений. В жизни это хрупкая стильная женщина, каких сейчас встретишь нечасто — без тени жеманства, фальши, без налета богемности — настоящая дама.

Рига, тетя, Пикуль

— Я родилась в Москве, — рассказывает Илона. — После института работала в разных театрах, но это как-то не стало главным делом моей жизни, хотя я очень люблю театр — это от мамы. А потом в советские времена поступить на отделение живописи было нереально — вы же помните, как к нацменам относились, а я русская только наполовину. На сценографию в Суриковский институт все же прошла, это было чудо. До этого закончила художественную школу. Отец очень хотел, чтобы я стала художником. Сам он писал научную фантастику. Моя мечта — чтобы появились его книги на латышском языке, по-моему, их еще не переводили.

Он очень любил художников, прекрасно знал историю искусств. Да, моя профессия трудная, жизнь такая неровная получается. Но какие бывают счастливые моменты! Я со своими выставками весь мир объездила. Но вот, к великому сожалению, в Латвии выставляюсь впервые. А я очень люблю Прибалтику, это просто страсть моей жизни.

— Вы, наверное, приезжали сюда к родственникам?

— Да, тут такая романтическая история. Отец в свое время дружил с Валентином Пикулем, который тогда жил в Ленинграде. В те времена Пикуль как раз выпустил роман “Океанский патруль”. И в таком хорошем настроении, с денежками собрался по какому-то делу ехать в Ригу. А здесь жила сестра отца, Вероника Феликсовна Гонсовская. Женщина удивительная — во время войны она, поскольку знала латышский, попала в военную разведку. После освобождения Риги так и осталась на исторической родине. И вот отец попросил Пикуля передать ей письмо и посылочку. Пикуль приехал, передал ей письмо — и все. Остался, женился на ней. И все свое детство и юность я ездила к ним в гости.


Так что Рига, можно сказать, мой родной город. Я очень любила гулять с тетей — это самые приятные воспоминания детства. И семья у них была такая интересная. Тетя была женщиной яркой, живой. Она очень много помогала дяде Вале, работала с его архивами.

Поэтому Рига очень мне близка. А потом, наверное, есть то, что называется голосом крови, когда понимаешь, что именно здесь твое место. Отец у меня наполовину поляк, наполовину латыш. Мама — русская, но вот я как-то русского в себе, кроме языка, не нахожу. И всю жизнь я мечтала сюда переехать, хотя сначала думала, что это утопия, детскость какая-то. Мы приехали, сейчас все начинаем с нуля в каком-то смысле, но мне спокойно и хорошо. Я думаю: “Боже мой, наконец-то я дома!” Тем более что мы дружим с поляками, меня приглашают в Польшу на пленэры, и здесь все рядом.
В общем, я поняла: или сейчас ехать, или никогда, это последний шанс.

Последней каплей стала пробка

— А вы не боитесь, что будете “чужой среди своих”?

— Из родных у меня здесь никого уже не осталось, только могилы. Но я сюда приехала не для того, чтобы с людьми как-то изо всех сил заладить — я чувствую сильную тягу именно к месту. К этой земле, к старине здешней. У меня такая профессия свободная, я думаю, и не обязательно очень тесно с какими-то инстанциями соприкасаться. А вот чайки в городе, сосны, море — все это мое. Мы купили квартиру на тихой улочке Менес. Такой контраст приятный по сравнению с мегаполисом — тишина, только крики чаек… Потом, по-честному, я ничего ни от кого не жду и ни на что не рассчитываю. Наверное, наконец я достигла такого состояния, как бы праведного, и если что-то произойдет хорошее, я буду просто рада и счастлива.

— Как отнеслась к переезду дочка?

— Мы с ней сюда всегда вместе приезжали. Она вообще со мной много путешествует, такой ребенок, как у цирковых людей — сменила несколько школ. Здесь мы определили ее в польскую школу — там такие люди замечательные, они нас приняли как родных.

— А как с работой?

— У меня и в Москве не было постоянной работы.

Я действительно в полном смысле свободный художник. Раньше я занималась даже книжной иллюстрацией. Очень много книг проиллюстрировала — так сразу все и не вспомнишь. И художественную литературу, и энциклопедии.

— Но в театрах московских вы как сценограф работали?

— В московских только в двух — в Театре эстрады и Вахтанговском. Но знаете, мои амбиции живописца не позволяют так полностью в театре раствориться. Там такая суета, нужно себя зачеркнуть, чтобы работать.

Последние несколько лет я работала тесно с Владивостокским театром и даже в прошлом году была главным художником Первого Международного кинофестиваля стран Тихоокеанского региона.

— А с нашим театром как наладили контакт?

— Это чистая случайность. Просто один мой знакомый показал Наталье Ивановне каталог моих работ, ей понравилось, она мне позвонила. Потом я познакомилась с директором. Не знаю, возможно, и будем сотрудничать, если так пойдут отношения дальше.

— Какие спектакли вам больше нравится оформлять?

— Живопись у меня, можно сказать, романтического плана, и, конечно, мне такие вещи ближе и приятнее, чем какие-то конструктивные или на военную тематику. Правда, был у меня один “военный” спектакль, на Таганке, когда там еще был Любимов. Его ставил Сергей Арцибашев. Уже все сдали и вдруг — бац! — Любимов уехал, все завалилось, закрылось.

— Ваша мама имела отношение к театру?

— Нет, она была редактором. Но просто очень любила театр и все рассказывала, как в войну меняла карточки на билет в Большой.

— Она с вами вместе в Ригу приехала?

— Нет, мама — москвичка, она осталась там со знакомыми и родными. Она пожилой человек, ей уже лучше ничего не менять. А вот для меня там совершенно другая страна. Жесткая, там бешеный ритм жизни, нечеловеческие масштабы. Здесь-то человеческие, все соразмерно. Ты можешь со всеми встретиться в течение дня. Атмосфера другая. Я окончательно поняла, что не хочу жить в мегаполисе, когда мы четыре с половиной часа простояли в автомобильной пробке. Это расстояние обычно я проезжаю за 12 минут. Сижу в этой пробке и думаю: а я-то что здесь делаю? Зачем? Все куда-то бегут, деньги зарабатывают, ну а мне вдруг не по себе стало.

А в Риге спокойно, можно сосредоточиться, все мои любимые пейзажи вокруг.

Потом, захотелось еще один кусок жизни прожить. Ведь когда такие происходят перемены, прибавляется энергии, сил, невольно ты должен соответствовать намеченным задачам.

И Март приехал
в Ригу

— С нами сюда приехал один из наших котов, Март. Тетя Рыся, вторая кошка, отказалась.

— Не захотела?

— Она прижилась в мастерской, пришлось ее оставить в покое, друзья за ней присмотрят. Мы с дочкой очень любим животных, стараемся не причинять им никаких неприятностей, поэтому мы — строгие вегетарианцы. А вот Март всегда с нами путешествует, у него паспорт заграничный, все документы. Он с детства привык ездить с нами на машине. Ему четыре года, ученый — уже на Менес выходит, знает, где наши окна, дверь. Коты — удобные животные, никаких хлопот. С собакой гулять надо, а этот совершенно такой человеческий. Вообще-то и в Риге мы одним котом не обойдемся — привыкли, что у нас их два-три.

Еще такой момент — я уже зарегистрировала здесь галерейку маленькую — Cat independent galery. Правда, она пока только на бумаге, но, надеюсь, к весне открою.

— Здорово, когда мечты сбываются!

— Да. А вот что касается каких-то моих мыслей о России, о Москве… Я как раз сейчас писала письмо приятелю и его спрашиваю: чем вы занимаетесь, ездили ли, смотрели, как там осень в маленьких городках? Мы очень любили ездить в радиусе 100 километров от Москвы. Такие приятнейшие старинные русские городки, сейчас постепенно там церкви начали восстанавливать. Очень красиво, хоть и бедно, и захолустно. Когда эти воспоминания приходят, я думаю: вот сейчас отсюда, как уже здешний житель, я бы хотела попасть туда на один день. Но обязательно вернуться обратно.