Актер Театра русской драмы дебютирует на родной сцене как режиссер
В Большом зале Театра русской драмы 28 января — премьера поставленного Вадимом ГРОССМАНОМ спектакля “Проделки Эмиля”. Пьесу по книгам “Эмиль из Леннеберги”, “Новые проделки Эмиля из Леннеберги” и “Жив еще Эмиль из Леннеберги” замечательной шведской сказочницы Астрид Линдгрен, “мамы” Пеппи Длинныйчулок и Карлсона, написал питерский драматург, сценарист и прозаик Игорь Шприц.
Сюжет веселой и увлекательной сказки, в которой что-то найдет для себя и стар и мал, вроде бы прост. Добрый, но проказливый мальчик, фантазер и выдумщик Эмиль живет на хуторе вместе с родителями и младшей сестренкой. Кроме них там обитают работник, работница и разные домашние животные, принимающие участие в семейных событиях.
А что со всеми ними происходит, узнаем, посмотрев спектакль.
А две профессии — лучше
— Вадим, почему все же вас, успешного актера, потянуло в режиссуру?
— А мне всегда было интересно попробовать что-то новое. К тому же я понимал, что чем актер старше, тем меньше используют его потенциал. Вторая профессия — это дополнительная возможность быть независимым от того, возьмут или не возьмут тебя в спектакль, и всегда оставаться в форме. А уж когда возникла перспектива потерять актерскую форму за два года службы в армии, я взвесил все “за” и “против” и решил, что лучше пойду учиться в вуз, на режиссера.
— В Академии культуры вы попали на курс Михаила Груздова, что самое полезное для своей новой профессии вы у него взяли?
— Наверное, скрупулезность, внимание к подробностям в отношении к конкретному драматургическому материалу, к жизни, которая, как известно, и состоит из мелочей. Именно эта подробность создает атмосферу спектакля, духовную наполненность каждой роли. А иначе — холод и пустота.
— Вы немало играли в детских спектаклях. А “Проделки Эмиля” — вторая ваша собственная постановка для детей после независимого проекта “Сказки дядюшки Римуса”. Так что опыт есть и особых трудностей не было?
— Труднее всего заинтересовать сегодняшних детей, которые приросли к компьютеру и великолепно разбираются в спецэффектах, компьютерной графике. Много ли вы сейчас видите детей, которые лепят снежную бабу или, скажем, катаются на лыжах? Все они сидят и “чатятся”, это их стиль жизни. А посещение театра (а детского театра у нас давно уже нет!) в лучшем случае воспринимают как поход в кинотеатр. Фальшь они не прощают, хотят получать все и сразу. И если удается удержать их внимание, то задача, считай, уже выполнена.
И ругать, и понимать
— Почему выбрали именно “Проделки Эмиля”?
— Мне кажется, Астрид Линдгрен из всех зарубежных детских авторов современным детям наиболее близка. Несмотря на то что это написано почти полвека назад, ее способ мышления и ее видение жизни очень современны. Мне кажется, что главная идея “Эмиля” в том, что ребенка, конечно, можно и ругать, но его же нужно и понимать. Тем более что понять ребенка — это значит оказаться в этой жизни не на последних местах. Не зря же кто-то сказал в одном фильме, что старики должны держаться молодых — тогда жизнь продолжается.
Мне кажется, что в Эмиле есть что-то и от Пеппи Длинныйчулок, и от Карлсона (“спокойствие, только спокойствие!”). Без этих шалостей скучно жить, без них нет ничего такого, за что можно, просыпаясь утром, благодарить это солнышко, это небо… Эмиль шалит и бедокурит не потому, что он плохиш, а потому, что хочет помочь маме, папе, своей семье. Хочет как лучше, а получается — “как всегда”. Но все же в результате спасена жизнь друга…
— В детских спектаклях очень важно, как поставлено движение, насколько интересна сценография?
— Танцы у нас ставит талантливейшая Юлия Житлухина. Питерская художница делает красочные декорации, а еще большую динамику и яркость спектаклю добавят световые эффекты. Но главное, конечно, актеры, а их у нас занято 12 человек.
Есть и молодежь, но в основном это среднее поколение — Дмитрий Палеес, Галина Баженова, Борис Плоских, Ольга Никулина, Михаил Боровков, Олег Тетерин, Александр Полищук, Светлана Шиляева. И я им очень благодарен. Потому что для известного, опытного артиста “взрослого” театра играть, скажем, курицу, петуха или волка вроде бы не очень-то лестно. Но все увлечены и выполняют свою работу честно, что всегда наш театр и отличало. В этом заключается профессионализм. Вообще в родном театре ставить всегда сложнее, больше ответственности. Тут оказываешься как бы по разные стороны баррикады со своими коллегами.
И очень приятно, что я встретил такое понимание, доверие, что получается хороший творческий тандем. Не знаю, что будет в результате, но ставя “Проделки”, я получил огромное удовольствие и приобрел колоссальный опыт.
Вадим Гроссман, актер, режиссер. В 1996 г. окончил актерский факультет Ярославского театрального института, в 2003 г. — режиссерский факультет Латвийской академии культуры. С 1996 по 1998 г. работал в Рижском русском молодежном театре (ТЮЗе). В Театре русской драмы с 1998 г. Среди ролей: Хор (“Любовью не шутят”), Октав (“Плутни Скапена”), Баба-яга (“Аленький цветочек”), Федюшка (“Каштанка”), Эстрюго (“Великолепный рогоносец”), Егор Мурашкин, Младший сын, Первый школьник (“Человек с детским акцентом”), Мартин, санитар (“Любовь как диагноз”), Теркин (“Василий Теркин”). Режиссерские работы: “Чайка. Театральный роман” (Рижский Малый театр, 2001), “Сказки дядюшки Римуса” (независимый театральный проект, 2002) и др. Руководит театром-студией при Доме РЕО, преподает в студии Семена Лосева при центре “Неллия” и в одной из рижских школ.