Тульские монахи над зоосадом 4

Последний в представлении не нуждается, он – ученый с европейскими именем, известнейший в Латвии популяризатор жизни диких животных. В нашем случае Михаил интересен тем, что он – директор-основатель зоосада, который приветствовал желание строителя по жизни и голубевода по призванию Александра Карпенко поставить голубятню на территории зоосада.

Поводом для знакомства с Александром Карпенко стало строительство им второго вольера, на который мастер на все руки не просил никакого материала, а только разрешение на расширение бесплатно арендованной площади. Получив “добро”, горожанин засучил рукава, и теперь мы видим строение на четырех толстых столбах, оригинально вписавшееся в пространство, где есть простор и для растений, и для птиц.

- Моей страсти к голубям наверняка пришел бы конец, если бы не Михаил, – признается Александр. – Живу в самом центре города в многоэтажном доме, поселить голубей на чердаке, значит, создать неудобства для соседей. Активную поддержку в своем увлечении имею, пожалуй, только от сына, который хотя и относится с пониманием к моей страсти, однако не разделяет ее. В общем, оставался один вариант: проситься в зоосад, что оказалось просто: тотчас нашел понимание у Михаила. Для детей – многочисленных посетителей этого удивительного живого уголка под крышей мои голуби как бы продолжение экспозиции.

- Которая видна всему городу, – добавил я, когда стая поднялась ввысь и достигла так называемой точки мерцания, это примерно в 800 – 1000 метрах от земли. – А вот у знаменитого в послевоенное время голубятника Даугавпилса, чья кличка была Ходя, гонные птицы поднимались еще выше и не были видны невооруженным глазом – более чем на 1200 метров. Это были особые птицы породы николаевской, курской, турманы, клайпедские.

- Представьте, я их тоже видел, тогда и заболел, причем хронически на много лет. – А вот познакомиться с обладателем самой дорогой тогда стаи не довелось: слишком была велика разница в возрасте. Но тот был дока, и когда в его стаю конкуренты запускали своих голубей, чтобы те привели их в чужой дом, были драки до крови.

Предавшись на минуту воспоминаниям, отдали должное старому жестянщику. Он сутками стучал в своей небольшой мастерской, которая была одновременно и голубятней. Маленького роста, чернявый, Ходя самозабвенно гонял голубей, знал в них толк. Это было занятие всей его жизни, которое было прервано войной. С нее он вернулся в родной город цел и невредим, с боевыми наградами. Наверстывая упущенное, страстно отдавался увлечению голубями и еще: его жена была на сносях почти каждый год и нарожала ему семерых детей.

Александр Карпенко отдает хобби только часть своего времени пернатым, которых человек приручил более пяти тысяч лет назад и вывел за это время 800 пород. Ни одно другое домашнее животное не оказалось под столь пристальным вниманием, как голубь. Александр готов подолгу рассказывать о том, как удивительно совершенно тело этого маленького воздухоплавающего. У него до сих пор учатся аэродинамике, стараясь раскрыть секрет того маневра, когда птица в полете переворачивается через голову или словно стоит в одной точке. Конструкторы вертолетов долго бились над тем, чтобы научить тяжелые машины зависать в пространстве, и нашли подсказку у голубей. Особо любимые для Александра – тульские монахи.

Есть интерес и к другим породам. Их проще приобрести у соседей литовцев, где голубеводство развито шире, чем в Латвии. Но и у нас есть любители, их число медленно, но прирастает молодыми. Они собираются регулярно у рынка на Новом строении и обсуждают свои проблемы. Замечен среди них и один профессор экономики. Он тоже гоняет голубей и говорит, что не знает лучшего досуга, чем побыть с голубями. Совсем, как Александр.