Латвию я очень люблю!
- Какие ассоциации у вас возникают, когда вы слышите слово «Латвия»?
- У меня соседка была латышка по фамилии Риекстиня. Жила она со мной рядом, на одной лестничной клетке. Видимо, из сосланных в Казахстан латышей. За домом был овраг небольшой, так она там клюкву сажала. И я часто видел ее на рынке, она продавала укроп, петрушку. А потом, уже после школы, в 1964 году одноклассник Серега Савенков поехал поступать в рижский ГВФ – так и живет до сих пор в Риге.
Прибалтика меня привлекала всегда. В классе седьмом-восьмом я в школьной тетради вместо фразы «Ученик города Алма-Аты» написал «Ученик города Риги», и математичка говорит: вот, мол, у нас рижанин появился.
Именно Латвия привлекала меня почему-то. Может, из-за соседки или латышских стрелков, которых мы изучали в школе по истории СССР? Потом появились радиоприемники «Спидола», рафики – все ведь в Риге делалось. И Юрмала звучала на всю страну.
- Вы ведь и медовый месяц у нас проводили…
- В 1971 году, когда женился, то в свадебное путешествие отправился по маршруту Ленинград – Таллин – Рига – Вильнюс – Москва. И побывал там. И к Сереже зашел, он на улице Маскавас жил тогда. Побывали в его двухкомнатной квартире.
А потом я стал часто ездить отдыхать в Прибалтику, поскольку там умеренный климат. Рижский вокзал мне в Москве нравился всегда. Да и в командировки приходилось ездить к вам часто. А Юрмала – это же особое место. Там еще фестиваля не было, а Дзинтари, Дубулты, Майори были уже хорошо известны. Я по профсоюзным путевкам там обычно бывал. Потом даже как-то съездил дикарем, к приятелю, просто снимал квартиру в Юрмале, ездил в Вецаки. Старый город мне в Риге нравится очень. Раймонд Паулс у вас есть, песни его замечательные просто. Я даже спел одну и на диск записал, «Листья желтые…» называется. Очень люблю и русских, и латышей, и всю Латвию.
И дела у меня там бывали. Есть такой адвокат у вас, Станислав Шакин. Потом я и в Паланге побывал, и в Пярну один раз съездил. Но самые лучшие воспоминания всегда были о Латвии – Рига, Юрмала, море, Лиепая. В последний раз я был в Прибалтике в январе 1990 года, поехал в Вильнюс, Ригу и Таллин. В Вильнюсе были события, я с Ландсбергисом встретился – все считал его прогрессивным деятелем, и в Риге тогда побывал, и в Таллин съездил.
А когда окончательно советская власть ушла, начались гонения на русских, притеснения, деление на граждан и неграждан, я стал выступать с критических позиций, защищать наших граждан, и отношения с новым руководством Латвии испортились.
Помню, мы с Виктором Алкснисом в 1990 году сидели в ресторане. Полутемный зал, мы сели у стенки. Полупьяный латыш подошел, со словами: «Я его убью!» хотел вывести Алксниса в коридор. Я сидел ближе к выходу, он за меня зацепился. Это был январь 1990 года! И после этого я там ни разу не был.
Были по линии НАТО мероприятия, но мне было некогда. Потом меня пригласили на передачу «Рижский бальзам на русскую душу», но ваше посольство не дало визу. Теперь я жду мероприятий натовских, обязательно приеду в Ригу. Когда натовские мероприятия, то визу оформить легче.
- Вы даже помогали своему другу с поиском работы в Латвии…
- Да. Друг был безработным, и я попросил посла Латвии в Москве, чтобы ему помогли трудоустроиться, но работу ему так и не дали. У него какая-то пенсия есть, он работает в частном секторе, живет там же, внуки у него уже. Он приезжал ко мне на юбилей, 25 апреля в Кремле у меня был.
- Несколько лет назад на Брайтон-Бич вам показали паспорт негражданина. Это вас шокировало?
- Я в первый раз видел паспорт, где написано «негражданин». Человек ходит с корочкой, которая является его документом, что он негражданин, а кто же он тогда? Это же дикость какая-то.
Но повторюсь: Латвию я люблю. И мне было неприятно, когда нацболы что-то сбрасывали с церкви Петра. Мы этим не занимаемся, но тем не менее ко мне у властей Риги отношение не такое, как хотелось бы.
Дом должен быть деревянным
Четырехэтажный кирпичный дом Владимира Жириновского спрятался за двумя массивными заборами. Чтобы приблизиться к гнездышку политика, необходимо миновать два мощных КПП, охраняемых вооруженными людьми в военной форме.
Однако, несмотря на двойной кордон охраны и маячащих по периметру секьюрити, в доме у Жириновского очень уютно. Это чувствуется сразу – стоит лишь переступить порог.
- Владимир Вольфович, как cделать дом уютным? – поинтересовались мы, оказавшись на личной территории Жириновского.
- Дом должен быть деревянным! – звучат знакомые интонации российского политика. – А еще в нем должна быть веранда. И все должно быть отделано натуральным деревом. Кожа это, конечно, хорошо, но ткань как обивочный материал все же лучше! Я диваны люблю уютные и мягкие кресла. Кровать у меня обычно широкая и большая. Письменный стол должен быть хорошим, удобным для работы. В кабинете журнальные столики – посидеть с гостями, поговорить. Стол для настольного тенниса у меня есть, но он много места занимает, а играть не с кем… Внуки еще маленькие, с кем играть-то? Вот и стоит без дела… Тренажеры у меня и в спальне стоят, и в мансарде.
- Вы пользовались услугами профессионального дизайнера?
- Если бы сам здесь все строил, по-другому, может, построил бы, но дом государственный, и у людей, которые занимались его обустройством, свой взгляд. Я не хотел, чтобы они паркет лаком покрыли, а они покрыли – и дерево, и панели, потолок. А ведь все это химия. И эти подвесные потолки с маленькими лампочками – не люблю! Смотреть на них противно. В детстве у меня абажур был – вот это вещь!
Шторы меняю периодически – то темные, то светлые. Тюль не люблю, но приходится использовать, чтобы перекрывать солнечные лучи и чтобы посторонние глаза не могли меня видеть. Я по дому люблю ходить в рваных бриджах, старых майках, а чаще вообще без майки. Люблю шорты, мягкую одежду, тапочки на босу ногу.
Лошади и собаки Владимира Жириновского
- Еще у вас в доме много часов, – заметили мы.
- Часов у меня много, в каждой комнате стоят, большие. Но для меня важно, чтобы они шли без звука. Не люблю, когда звенят… Ваз у меня много разных. Все время их дарят. Камин вот установлен, когда межсезонье – его не топят, иногда, правда, подтапливаем, тепло идет. Портреты мне дарят, я их берегу. Эти картины, что висят в доме, нарисовали художники любители. Один портрет подарил Шилов. Караоке у меня есть, музыкальный центр, диски, полно кассет, в машине тоже есть. Я шум не люблю и редко пользуюсь всем этим. Пианола вот стоит, внуки, может, будут играть на ней.
- И библиотека у вас впечатляющая…
- Десять тысяч книг у меня. Самая богатая библиотека, ни у кого такой нет, три комнаты занимает, в пяти местах стоят шкафы.
- А есть ли в вашем доме какой-нибудь сувенир из Латвии?
- Сейчас у меня столько подарков, сувениров, что не сосчитать. Но в Латвии я не был 16 лет, поэтому то, что привозил когда-то оттуда, сейчас трудно найти. Я вот лошадей собираю – изображения, картины. Статуэтки собак, цапель, петухов тоже собираю. Стараюсь, чтобы изделия не были китайскими, а местными, российскими. Лошадей вот из Франции привез… У меня несколько комнат заставлены подарками, которые я бережно храню, они подарены разными людьми: избирателями, сторонниками нашей партии и друзьями.
- А почему вы выбрали лошадей?
- Я в Казахстане родился, к лошадям привык с детства, там хороший ипподром был. Приезжал недавно в гости к родственникам в маленькие поселки, там лошадей много. Я ездил на них, кумыс пил. В этом году был в Казахстане и Киргизии, там на лошадях покатался. Из Ирака несколько полотен с изображениями лошадей привез – художникам-мусульманам запрещено людей изображать, поэтому у них на полотнах в основном лошади.
В Туркмении когда был, Ниязов пригласил на ипподром, там лучшие туркменские скакуны представлены. Помню, как мне десять лет назад подарили на день рождения двух лошадей, но я их отдал на ипподром и конезавод, мне ведь некогда этим заниматься.
- А собак тоже любите с детства?
- И собак с детства люблю. Я ведь родился в год Собаки. У человек есть два друга – лошадь и собака. Цапля в моей экспозиции оказалась случайно, но поскольку птицы делают обстановку в доме более теплой, решил ее оставить. У меня и статуэтка огромного попугая есть. Ну и, конечно, шкуры мне дарят разные – волчьи, медвежьи, и рога. Я все это на дачу отвез племяннику.
- И коллекция оружия у вас имеется…
- Сабли, кинжалы, кортики, карабины – все это мне дарят, и все, естественно, остается в доме. (На диване в библиотеке «Час» обнаружил точную копию автомата ППШ. – В. Р. )
Со спортом не дружу
- А со спортом дружите? Тренажеры вот поставили…
- Ни с кем я не дружу. Ни с кем из людей, ни с кем из родственников и ни с какими хобби, – отшутился ВВЖ. – А если серьезно, когда заниматься спортом?! У меня и штанга есть, и жим лежа, велотренажер – но мне все некогда, да и душа не лежит к занятиям такого рода. Побегать бы надо… Вот покупаться летом люблю в море, океане. Здесь есть маленький бассейн при сауне, на даче, иногда плаваю, но системно не получается. Это утомляет, публичная профессия.
Работа занимает 12 часов в день. Тружусь с 9.00 до 21.00. А когда приезжаю домой уставший, ничего не хочется. На даче зоопарк делаю маленький, скотный двор строю. А так все время какие-то мероприятия, презентации, выставки, акции… Постоянно вокруг люди, люди… Это утомляет. Это вынужденно, профессия-то публичная. Был бы я ученым, хватило бы микроскопа и интернета. А моя профессия такая, при которой всегда надо общаться с людьми – заниматься пропагандой. Я это все понимаю.
- Популярность сильно утомляет?
- Страшно. Всю жизнь поломала. Ничего нельзя. Я плыву на самом дорогом теплоходе, там четыре тысячи людей плывут – муравейник. Еду на дальние острова – там опять полно людей. И везде люди, которые меня знают. Приходится общаться, скрыться некуда. Везде люди, автографы, хотят сфотографироваться вместе, вопросы задают. Это меня очень утомляет. Вот этот дом – единственное место, где я сам, где тишина и никого нет. Обычно я к восьми вечера приезжаю, смотрю телевизор – события, война, упал самолет… Надоело все, а надо быть в курсе.
Сейчас парламентские каникулы, а я все время на работе, и с прессой общаюсь, и заявления делаем, и на прием приходят люди. Вот курить никак не брошу эти дурацкие сигареллы. Раза три пытался. Все перепробовал – эти липучки французские, американские… Ничего не действует. Да я всего десять лет курю, до этого никогда не курил. В 1996 году не устоял, начал, вот теперь никак не брошу. Курить бросить – первая задача, похудеть килограмм на десять – вторая задача.
- Cейчас модно жить на Рублевке. Как вы относитесь к закрытым поселкам для миллионеров?
- Если у них есть возможность, желание, пусть живут. Я сейчас был в США, на Брайтон-Бич. Там новый микрорайон построили. Стоят жилые дома, огорожены забором, бассейн открытый, закрытый, сауна, детская площадка – в общем, маленький город. Вход, стоит полиция, шлагбаум. Там живет полторы-две тысячи человек, полная безопасность, они друг друга знают, досуг у них лучше организован. Что здесь плохого?
На Рублевке живут богатые индивидуалы, если им хочется закрыться забором – пусть закрываются. Но это нежелательно. Мы ведь таким образом перекрываем природу, панорама ухудшается. Стояли бы рядом дома, и никаких заборов. Но человек хочет, чтобы не было видно, сколько машин у него стоит. Не хочет, чтобы чужие глаза шарили по дому. Но для меня идеальный вариант – дом в деревне, хорошая квартира в городе, маленькая машинка и нормальная, спокойная работа. Чтобы все были довольны и счастливы.
Цель – стать президентом!
- Политика – ваше любимое занятие? Или это просто работа, которой вы вынуждены заниматься?
- Да, я всегда хотел заниматься политикой. Как сфера деятельности это для меня на сто процентов то, что надо. Политику я с детства люблю, в этом плане я счастливый человек! Но есть вторая сторона. В политике нужно быть очень известным, а это значит, ты как в зоопарке, в клетке. Все подходят и на тебя все смотрят.
Для меня это самая интересная сфера деятельности. Если бы не было ее, я бы преподавал. Я люблю преподавать гуманитарные дисциплины. Философия, обществоведение, история, география – это науки, связанные с жизнью человека. Но все равно мне бы этого было мало. Мне ближе то, чем сейчас занимаюсь, это то, что я хотел, о чем мечтал с детства.
Я в первый раз задумался о партиях, когда мне было лет десять-одиннадцать. По радио услышал, что в Британии лидер парламентского большинства заявил то-то и то-то… Меня это очень заинтересовало… По жизни именно политические вопросы меня интересовали больше всего – власть, общество, государство, выборы, партии, борьба, ну и в плане карьеры, конечно. Когда-то я мечтал быть министром. У меня есть график моей жизни, составленный в 1975 году на 25 лет – до 2000 года. И там я расписал жизнь по двухлеткам – я приблизительно предполагал, где я буду еще учиться, где я буду работать и как будет развиваться моя карьера. У меня написано, что в 2000 году я стану министром! Я же стал даже выше, потому что заместитель председателя Госдумы – это более высокая должность. Так что я выполняю свой жизненный график с опережением.
Надеюсь, в ближайшем будущем стану председателем Государственной думы или премьером, или президентом – скоро выборы. Все остальное уже будет понижением. Не получится, значит, стану пенсионером. Может, даже напишу мемуары тогда. (Смеется.)
о