Секс-миссия выполнима
Катрин — приятная улыбчивая дама с тихим голосом — публику эпатировать не стала. Это вам не разухабистый Тинто Брасс, который в Риге сразу показал класс — врубил начальные кадры из своего нового фильма, где он из широких штанин, широко улыбаясь, доставал сами понимаете что. Сидевший рядом со мной уважаемый российский режиссер Александр Митта возмущенно дернулся и воззвал ко мне: “Это что, искусство?” Я пыталась сдержать смех — это было прежде всего забавно.
А вот Катрин — настоящая женщина, и подход к сексу у нее серьезный (я бы даже сказала — занудный). Во всем ей хочется дойти до самой сути (по ее словам, она собирается замахнуться на Федора нашего Михайловича Достоевского). А пока она упорно анатомирует сексуальную жизнь особей-натуралов. Обижается, когда ее обзывают феминисткой, обижается, когда на ее фильмы лепят ярлык “порнография”.
В 17 лет Катрин написала свой первый роман L’homme Facile, шокировавший публику откровенными эротическими сценами и поэтому запрещенный для чтения детям до 18 лет. Так девушка нашла свою золотую жилу — эротику, которую непродвинутые люди в ее исполнении считают порнографией. С 1968 по 1975 год Брейя опубликовала три романа и одну пьесу и снялась в небольшой роли в картине Бернардо Бертолуччи “Последнее танго в Париже”. В 1975-м она выступила в качестве режиссера, сценариста и художника-постановщика, сняв по собственному роману фильм “Настоящая девчонка”. Однако в прокат рискованный с точки зрения морали фильм вышел только в 2000 году. Затем она написала еще два сценария (в том числе и довольно известной картины “Билитис”), снялась в фильме “Дракула и сын” и в 1979-м вновь взялась за режиссуру. Но ее эпатажные фильмы кассу почему-то не собирали. Катрин не отчаивалась, она продолжала писать сценарии, в том числе и для мэтров — Мориса Пиала и Федерико Феллини. Но только в 1988 году вновь получила возможность поставить фильм “36 девочек”.
Получивший ожидаемые возмущенные отзывы прессы, он кассу таки собрал, и Катрин решила продолжить режиссерскую карьеру. На международную арену она прорвалась со своим “Романсом” (1999), скандальной историей о сексуальных переживаниях и похождениях молодой школьной учительницы. Кстати, исполнительница ее роли Каролин Дюссе, будучи в Риге, уверяла автора этих строк, что “все, что ниже пояса — не мое, все откровенные сцены играла дублерша”. Так или иначе, но на “Романс” ополчились наши депутаты, его показ в Риге пытались запретить.
Эта тяжкая интимная жизнь
В новых фильмах “Толстушка” (2001) и “Интимные сцены” (2002) Катрин Брейя уверенно продолжила тему о наболевшем. Кроме шуток — на мой взгляд, только человек, потерпевший фиаско на любовно-постельном фронте, может так скрупулезно и занудно препарировать интимную жизнь, не находя в ней радости.
Хотя сама Катрин так не считает: "В каждом моем фильме можно найти забавные моменты, даже в самом трагическом. Я бы назвала фильм “Интимные сцены” критической комедией. Мне очень нравится момент, когда актер ходит с эрегированным членом. Здесь это был муляж. Так я позволила себе поиздеваться над цензурой. “Романс” во Франции получил самый жестокий рейтинг, так как в нем демонстрировался настоящий возбужденный член, а из-за использования муляжа в “Интимных сценах” картине повесили ярлык — “детям до 12”.
В “Интимных сценах” речь идет о женщине-режиссере, которая пытается снять сложный сексуальный эпизод. Катрин говорит, что это она сама: “Но я себя отождествляю и с другими героями. Художник должен растворяться в своем фильме. Каждая картина в какой то степени автобиографична”.
Что же касается авторитетов в показе секса на экране, то для Брейя это Нагаси Осима в “Империи чувств”, Альмодовар и Бергман. “Неповторимое ощущение вызывают фильмы Брессона, в которых не показывают ничего слишком откровенного, но это витает в воздухе!”
А насчет порнографии Катрин считает, что ее в чистом виде вообще не существует, тем более, в ее фильмах: “Порнография — это произведение, имеющее своей целью лишь возбудить зрителей. Порнографическим или нет фильм делает взгляд режиссера на вещи. Если порнофильмы снимать с другой целью, получается совсем иной эффект. В порнографии нет ни жизни, ни искусства — это мертвое тело, отсутствие воображения”.
А что касается мастер-класса, так Брейя обошлась без тинтобрассовского натурализма. Впрочем, честно сознаюсь — до конца я не досидела, как и некоторые другие товарищи. Все-таки, как говорится, лучше один раз сделать, чем сто раз услышать…