Хоккейная команда “Латгале” и одноименный отель в центре Даугавпилса, пиво под лейблом региона и Латгальский окружной суд. Да что тут говорить — целое Латгальское предместье в исторической Риге! И при этом — НОЛЬ представительства в центральных органах власти и тем паче в Европейском союзе. Таковы реалии самого депрессивного региона ЛР.
Застенчивый этноцид
Если жив последний носитель языка — жив и сам язык. В этом отношении латгальская речь имеет шансы на выживание — в той или иной степени ей владеют десятки тысяч человек. Но именно это обстоятельство и препятствует официальному признанию латгальского языка и народности — ведь это поставит под сомнение лелеемое властями “единство Латвии”. А ведь именно древний этноним латгалов, собственно, и дал имя Латвии. Мало кто из официозных историков акцентирует тот факт, что латгальский обрел статус письменного языка в историческом масштабе ненамного позднее, чем латышский, — а именно в 1730 году. Официальная орфография латышского языка была принята в 1908 году, а латгальского — только на 20 лет позднее.
Полномасштабной эмансипации латгальского этноса помешало несколько обстоятельств. Преимущественно католический регион был не в чести у царского правительства — в то время, как в Лифляндии и Курляндии процветала сеть многочисленных латышских обществ, в 1865 году, как эхо польского восстания, латгальцам запретили пользоваться не “лояльными”, как латыши, готическими, но “смутьянскими” латинскими буквами (запрет был снят в 1904 году).
Cтарший преподаватель кафедры общего языкознания Санкт–Петербургского государственного университета, выдающийся балтист Алексей Андронов отмечал в этой связи: “В период запрета печати в Литве и Латгалии петербургские ученые заботились об издании книг в Петербурге (латгальский язык преподавался в Духовной семинарии)”. Именно Российская национальная библиотека располагает редчайшими памятниками латгальского письменного языка.
Кстати, Российская Федерация — единственное государство, где национальность “латгалец” регистрируется при переписи населения. В 2002 году в РФ насчитывалось 1622 латгальца, из них 657 мужчин и 965 женщин, 872 жителя города и 750 — деревни.
Упущенные шансы
В годы революций и войн участие представителей латгальских уездов Витебской губернии в создании латвийской государственности создало нашу республику в ее нынешних границах. В 1919 году советским правительством Стучки латгальский язык был провозглашен официальным на территории восточных уездов Латвии. До середины 30–х происходил настоящий ренессанс латгальского: выпускались газеты, журналы и книги, работали школы и театры. Но в 1934–м диктатор Улманис ликвидировал всю национально–культурную автономию латгальцев. Это стало вторым сокрушительным ударом по латгальской идентичности. Интересно, что мрачный комплекс на главной площади Даугавпилса пафосно назван “Домом единства” — чтобы ни у кого не возникало стремлений к автономии!
Неудивительно, что именно в Латгалии было самое сильное левое движение, а советские танки там действительно встречали цветами. Очередной виток национальное самосознание сделало в разгар войны — в 1943–м газета Latgolas Bolss выпускалась тиражом 30 тысяч экземпляров! Хотя, скорее, это была нацистская политика заигрывания с латгальцами в пику растущему латышскому национализму. Уже десятилетиями позднее, в годы холодной войны, на латгальском вещала “Свободная Европа”… А сотрудники станции удивлялись — по числу писем латгальцев должно было бы быть ну никак не меньше тех же словаков. И в ЛССР латгальский поначалу признавался. До 1960 года (тогда выпустили последний “Календарь колхозника” на латгальском) он значился одним из трех балтийских языков, но потом был сведен до уровня “диалекта”. Вот как объясняет это Latvijas Padomju Enciklopedija: “В результате подъема образовательного уровня и широкого распространения средств массовой информации и пропаганды носители диалекта освоили латышский литературный язык, в Советской Латвии ОТПАЛА НЕОБХОДИМОСТЬ в отдельном латгальском письменном языке…” Точно так же, как “неперспективными” признавались тысячи русских деревень, номенклатура ЛССР взяла курс на “врастание в социализм” латгальцев. Они согласились заплатить такую цену, направившись из деревень в города, на заводы и в институты.
Равнодушная независимость
Что было, то было — перестройка с Атмодой поначалу возродили надежду латгальцев. Но официальные глашатаи этнополитики решили окончательно снять диактрический знак над О (специальная латгальская буква, так же как общая с литовским алфавитом Y). “Диалекты умирают каждый день, и поддерживать их — привилегия богатых стран”, — заявила по этому поводу политик Ина Друвиете. Эта же дама сказала по поводу латгальского вопроса: “Если мы разделим наши силы, то мы проиграем русским”. А вот академик–филолог Владимир Топоров, первый российский ученый, ставший обладателем большой медали Латвийской академии наук за вклад в исследование в области лингвистики и этногенеза балтов, сказал: “В решении латгальской лингвистической проблемы некоторым из его латвийских коллег следует отречься от национального эгоизма”.
Увы, многие государственные деятели Латвии латгальского происхождения не испытывают никакого интереса к поддержанию языка предков. В латышском этношовинизме тот же выходец из–под Лудзы Петерис Табунс — “святее папы римского”.
Ныне государство официально выделяет средства на ливский язык и культуру, которые имеют несоизмеримо меньший масштаб. И никто не думает ввести программу поддержания латгальской культуры, восстановить преподавание этого языка в вузах и школах Даугавпилса, Резекне, Прейли.
Между тем, если бы избранные от Латвии европарламентарии проявили политическую волю — и в Брюсселе появилось бы латгальское представительство, то одно из самых восточных национальных меньшинств ЕС могло бы претендовать на европейские фонды и гранты. Латгальский язык ничуть не меньше, чем фризский в Голландии и Германии, сорбский в Германии, саамский в Швеции и Финляндии. И, конечно же, ждут специальной помощи накопившиеся социально–экономические проблемы региона, наиболее страдающего во времена всех экономических кризисов.