Юрий Глаголев: «Меня вдохновляла мечта о любви»

На концерте прозвучала, например, поэма для хора и фортепиано «Сказка о русской игрушке» на стихи Евгения Евтушенко, завершенная этим летом и посвященная хору «Перезвоны», которым Глаголев руководит уже 17 лет. В концерте приняли участие солисты Латвийской Национальной оперы Элеонора Орлова и Олег Орлов, солистка Шаляпинского центра в Латвии Анна Крупская, конечно же, хор «Перезвоны» и пианистка Марина Глаголева, жена, муза и верная соратница композитора, которую он обрел на склоне лет.

- Наверное, музыка окружала вас с самого детства…

- Да, у нас дома часто проходили спевки хора Всесвятской церкви, которым руководил мой отец. А я прятался в соседней комнате и слушал. И когда все уходили, я прокрадывался в гостиную, раскладывал ноты…. И начинал распевать то, что услышал. И размахивал ручонками, подражая отцу. А он говорил матери: «Смотри-ка что вытворяет!» Мне было года три. Когда мама пела романсы (у нее был прекрасный голос!), я ей начинал подпевать. Когда мне читали сказки, я бежал к роялю и – ничего не понимая в этих звуках и не зная названий нот – сейчас же пытался передать услышанное мной в музыке.

Первый романс написал в 1940 году, мне было лет 14. Он был на стихи Татьяны Щепкиной-Куперник, которые я прочел на обороте листа в отрывном календаре. Потом стал писать музыку на стихи других поэтов. Так что когда я пришел поступать в консерваторию, у меня уже был некоторый запас сочинений, который я показал председателю комиссии, а им был Альфред Калниньш, живой классик.

- Вы всю жизнь прожили в Риге, и на ваших глазах сменилось столько разных эпох… Испытываете ли ностальгию по какой-то из них?

- Ностальгию по какому-то определенному времени – нет. Конечно, прошлое связано в памяти с моими родителями… Вот если бы они могли вернуться! Я иной раз думаю: вокруг нас столько чудес – вот мы сидим с вами в полной тишине, а ведь вокруг нас тысячи невидимых лучей, и стоит нажать кнопку, как заиграет радио или телевизор. И как будто из небытия раздастся голос. Это же чудо! Вот если бы можно было так же нажать кнопку и мои родные и близкие люди, которых уже нет рядом, появились бы здесь… Мама, папа, друзья… Это ностальгия по людям, а не по времени.

Моя мама всегда говорила: «Я не коммунистка, но бесплатное обучение и лечение – это великолепно!» Я тоже не был коммунистом. Но многое хорошее, что было тогда, не стоит забывать. И сейчас так часто душа болит из-за того, что тот, кто не имеет денег, не может учиться. Зато какая-то бездарь, которая гроша ломаного не стоит, учится только потому, что папенька – новый латышский или новый русский. А эта отвратительная вседозволенность в выражениях… Такая пошлятина, что стыдно. Не я один такой ворчун, даже Вишневская говорит, что пора бы ввести цензуру. Теперь ведь поют «вот такая вот зараза, отказала мне два раза»…

- А что сейчас вас радует в жизни?

- Ну прежде всего то, что я наконец-то обрел личное счастье со своей дорогой Мариночкой. Она моя опора, вдохновительница и помощница. Могу сказать, что для меня все женщины мира сошлись в ней. И еще я счастлив, потому что теперь могу в полную силу заниматься только творчеством.

Мне часто говорят мои хористы: сколько у вас энергии, вы нас прямо заряжаете! Мы приходим на репетиции после работы, усталые, мрачные, а как попоем, да еще и вы в нас энергию вольете и шутками, и своими рассказами о музыке, так мы домой расходимся такие радостные, просветленные!…

Я говорю им: вы испытываете радость преодоления. А когда бывает трудно и все сидят грустные, я их подбодрю. Помните, говорю, что Суворов сказал своим солдатам перед походом через Альпы? Он сказал: «Ну как, чудо-богатыри, перемахнем через пригорочек?!» А пригорочек – четыре километра высотой. Но он сделал великое дело – солдаты засмеялись, в их сознании преграда уже стала преодолимой. Вообще Суворов с детства был моим кумиром. Мне нравилось в нем все – его любовь к России, его простота в обращении. Не говоря уж о том, что он всегда побеждал.

- Желаю и вам новых музыкальных побед!