В нынешнем декабре прославленному оперному басу Гурию Антипову исполнилось бы 70 лет. В честь его юбилея Музыкальная академия устроила памятный концерт. На сцене весь вечер пели ученики профессора Антипова, а в зрительном зале не было свободных мест.
Портрет Гурия Антипова – кистью близких, друзей, учеников
Шесть лет назад – и тоже в декабре – Гурий Антипов закончил свой земной путь. Цикл замкнулся. Он ушел как истинный христианин – без тени уныния, с исповедью и причастием, успев поклониться отеческим могилам, завершить мирские дела и самое главное – оставить после себя свой потрясающий голос, дневники и достойных учеников.
Мне посчастливилось трижды брать интервью у Гурия Владимировича, и всякий раз он представал энергичным, жизнерадостным человеком с блестящим чувством юмора, хотя к тому времени уже долго и тяжело болел. Поражала его безграничная, всепрощающая любовь к людям. И они платили ему тем же. Платят и по сей день – любовью, доброй памятью. Вот только малая часть воспоминаний о нем…
Февральская сирень
Татьяна Ивановна, вдова Гурия Антипова:
- Мы прожили вместе 40 лет в любви и понимании. Никогда не забуду, как Гурий повез меня в Зилупе знакомить со своими родителями. Его отец, Владимир Михайлович, был православным священником, настоятелем Кресто-Воздвиженского храма, прослужил в одном приходе более полувека. Матушка Мария Никаноровна, урожденная Трубецкая, во всем ему помогала. Лишь узнав близко эту семью, я перестала каждый раз удивляться благородству и порядочности своего мужа.
<TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
Несмотря на воинствующий атеизм, в начале 60-го года мы, студенты, венчались в церкви. Стоял сильный мороз, но Гурий все равно где-то достал мои любимые цветы – белую сирень. Это было похоже на сон…
У него было много великолепных оперных партий, но сам он очень любил роли Ивана Сусанина, Бориса Годунова, Мельника, Мефистофеля, Томского и Порги. Долго мечтал спеть Дон Жуана. Увы, басам редко доверяют образы пылких героев-любовников. «Что же теперь, в тридцать лет петь старых ворчунов?» – сетовал он. Но наконец мечта его сбылась. И почему-то именно Дон Жуан стал моей любимой ролью Гурия. Может быть, потому, что в жизни он им никогда не был. Но все равно я тихо ревновала, видя его на сцене в страстных объятиях «соперниц».
О таком бережном отношении со стороны мужа могла бы мечтать любая женщина. Диабетик с двадцатилетним стажем, он никогда не ворчал, не ныл и даже от меня скрывал правду о своем самочувствии. Мы не раз вытаскивали его с того света, на что он с улыбкой замечал: «Вот видишь, мой час еще не пришел…»
Символ веры
<TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="RIGHT">
Игорь Владимирович, родной брат Гурия Антипова:
- Гурий старше меня на шесть лет, и для меня он был и братом, и другом. В трудную минуту я всегда обращался к нему за советом. Помню, я стоял на распутье – какую профессию выбрать? Уже попробовал себя в музыке, увлекался фотоделом. Брат сказал мне откровенно: «Солистом ты не станешь, а всю жизнь петь в хоре непросто». Он слишком хорошо знал, какой это труд, ведь своим горбом всего добился – никогда не был ни октябренком, ни пионером, ни комсомольцем. Гонения и лишения, выпавшие на долю наших родителей, коснулись и Гурия. В школе его вынуждали отказаться от отца, пытались поместить в интернат, из консерватории выгоняли за то, что поет в церковном хоре.
Гурий уцелел благодаря министру культуры Владимиру Каупужу. После очередного доноса министр вызвал брата и сказал: «Мой тебе совет, не ходи пока в храм. Пришла жалоба, что ты управляешь церковным хором в Зилупе». Гурий позволил себе дерзость: «Я не настолько образован, чтобы быть регентом». Конечно, ни от отца, ни от Бога он не отказался. Не оставил и церковного пения: уже будучи солистом Оперы, продолжал петь в Никольском храме.
Не в традициях нашей семьи отступаться от веры. Ведь четверо наших дядюшек по маминой линии тоже были священниками, отсидели в лагерях по «десятке». Один помогал военнопленным, другой был в Псковской миссии, восстанавливал закрытые большевиками храмы. Но и после лагерей священники Трубецкие продолжали служить Богу и людям, крестили, венчали и отпевали.
Примером для Гурия всегда был отец, который до конца дней сохранил свою русскость, любил не только церковные песнопения, но и русские народные песни, романсы. Многие из них знал и с удовольствием пел. И Гурий, несмотря на то, что преподавал в консерватории на латышском, а пел по-немецки и по-итальянски, всегда оставался русским и гордился этим.
Крестный отец
Отец Всеволод (Мельников), дьякон Троицкого Кафедрального собора:
- Гурий Владимирович, – а для меня, пожалуй, более привычно дядя Гурий – был не только замечательным педагогом и заслуженным артистом, но еще и чутким крестным отцом. Я никогда не забуду, как много лет назад он спросил меня: «Почему ты не поешь в церкви? Тебе обязательно нужно там петь – это и для голоса, и для души полезно». А я ответил в таком бодром ключе, как всякий амбициозный юноша: мол, я немножко поумнее остальных и все еще успею. На это он заметил: «Это ты сейчас меня не слушаешь, а пройдет время – вспомнишь мой совет». И действительно, прошло время, и я последовал его напутствию.
Когда дяди Гурия не стало, меня на улице незнакомые люди останавливали вопросом: «Вы слышали, Гурий Антипов умер?»
Родом из детства
Анатолий Никитин, известный хирург:
- Я Гурия знаю с юного возраста, мы с ним земляки и друзья, учились в одной школе – Зилупской средней. Многим он обязан своей благородной семье. Его папа, отец Владимир, был очень интеллигентным, высокообразованным и уважаемым человеком.
В конце 40-х годов я, школьник, наблюдал такую картину: по центральной зилупской улице шел секретарь парторганизации, и никто не снимал перед ним шляпу, а когда спустя время появился отец Владимир, все – и стар и млад – кланялись ему.
Гурий очень любил Латгалию. Очень гордился, что родом из края голубых озер и по мере сил его прославлял. Он стал знаменитым солистом Оперы, но немногие знают, как долго ему не давали звания заслуженного деятеля искусств Латвии, хотя он давным-давно его заслужил.
Профессор не по списку
Раффи Хараджанян, профессор Музыкальной академии:
- В Музыкальной академии много ученых людей, награжденных почетными званиями, но Гурий Владимирович был профессором не по чиновничьему списку, а действительно одним из самых уважаемых профессоров в этом здании.
У меня в памяти наш консерваторский концерт, который был посвящен 50-летию Гурия. Накануне он вдруг пришел ко мне в класс и говорит: «Слушай, надо бы что-то придумать интересное!» Его тонкая артистическая натура подсказывала, что такой концерт должен иметь изюминку. Он рассчитывал на эффект неожиданности: «Вокруг много великолепных пианистов, но никто не ожидает, что ты будешь играть со мной». Честно говоря, я был в цейтноте, собирался на гастроли в Москву, но отказать не мог. И прямо после концерта поехал в аэропорт.
На уроки как на праздник
Александр Брандавс, дирижер православного хора «Благовест»:
- Гурий Владимирович для меня всегда был большим музыкантом, который в свое время отнесся ко мне, начинающему дирижеру, очень серьезно. Когда я оканчивал консерваторию, он вел у меня госэкзамен. Вместе с нашим хором давал несколько концертов в Латгалии. Светлый человек, уникальный педагог, который умел увидеть в студенте личность. Это качество педагога неоценимо для начинающих – тех, кто стремится посвятить себя музыке.
Айварс Кранцманис, солист ЛНО:
- Я благодарен своему профессору за то, кем я стал. Сам Гурий Владимирович – мастер разных стилей и подходов, развивал это разнообразие и в своих учениках. Меня он научил, как правильно петь русскую классику, и как – Верди. Очень важным считал подход к образу. И человек он был очень интересный – с прекрасным чувством юмора, знал массу анекдотов, умел разрядить обстановку. Под конец жизни профессор приходил на мои спектакли и ничего не упускал из виду, а потом делал ценные замечания: «Почему звук зажат? Снимай с горла давление, переноси на легкие».
Роман Палисадов, солист ЛНО:
- Я не могу назвать другого преподавателя, который бы вырастил столь яркую поросль вокальных талантов. Гурий Владимирович сумел передать свое исполнительское мастерство в диапазоне от сопрано до басов. И каких басов! Которые сегодня поют за границей, добрались уже до Венской оперы и Метрополитен-опера в Нью-Йорке.
Как ученик я был не подарок: пришел в консерваторию совсем «из другой оперы», окончив строительный факультет политеха. С музыкальностью у меня вначале были проблемы, ведь в 25 лет впервые сесть за фортепьяно – это не шутка. Но профессор терпеливо, серьезно занимался со мной.
Меня всегда поражала его интерпретация произведений русских композиторов – Мусоргского, Чайковского, Даргомыжского. Его уроки я вспоминаю как праздник. Уверен, под моими словами подпишутся все его ученики – с самого первого, Владимира Окуня, до последнего – Кришьяниса Норвелиса.
Информация
<TABLE WIDTH=170 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
На сцене Латвийской оперы Гурий Антипов спел 50 партий – среди них Иван Сусанин в одноименной опере Глинки, Досифей в «Хованщине» Мусоргского, доктор Бартоло в «Севильском цирюльнике» Россини, Мельник в «Русалке» Даргомыжского, Галицкий в «Князе Игоре» Бородина, король Рене в «Иоланте» Чайковского, Филипп в «Доне Карлосе» Верди.
В числе учеников Гурия Антипова солисты ЛНО Владимир Окунь, Айварс Кранцманис, Самсон Изюмов, Иева Вилюма, Роман Палисадов, Фреда Калея, Ольга Болотова, Кришьянис Норвелис, Владимир Пугачев.