Энергетика будет своя, но дорогая 1

А дальше начинается: одни говорят, что для диверсификации нужна не газовая, а угольная станция с частичным использованием в качестве топлива местной биомассы. Другие отвечают, что думать надо в первую очередь о выбросах — поэтому газовая станция предпочтительнее. А третьи и вовсе предлагают мирный атом, ветряки и солнечные батареи. О том, как нужно строить местную энергетику, в четверг говорилось на дискуссии Swedbank, на которой свою точку зрения высказали все ведущие маркетмейкеры — от министра экономики до президента Latvenergo.

Тема энергетики для отраслевых экспертов и прочих заинтересованных лиц если и не болезненная, то острая донельзя. Однозначно выигрышных предложений тут просто нет, и дело лишь в том, кому какие минусы не нравятся больше.

Вы за угольную станцию в Курземе? Это замечательно с точки зрения энергонезависимости от России — уголь можно завозить по морю хоть из Австралии. Да и местную биомассу можно сжигать, местные лесозаготовщики будут рады. Но вот минусы: энергия эта не самая чистая и довольно дорогая.

Газовая ТЭЦ? Уже не так дешево, как год назад — однако не засоряет окружающую среду. Да и что касается цен, есть надежда на снижение газовых тарифов. Но газ — это зависимость от одного поставщика, а некоторые этого опасаются.
Ветер? Замечательно! Наша родная энергия! И экологичненько! Только вот с учетом нашей не слишком ветреной территории обойдется все это в разы дороже, чем традиционный вариант. А платить за это придется всем.
Мирный атом? Для одной страны — слишком большой проект. Может, лет через 30…

В общем, куда ни кинь — везде свои минусы. Если же коротко, любой вариант четко колеблется по шкале цена — безопасность. Если делать диверсифицированную энергетику с упором на собственные ресурсы — за электричество будем платить в разы дороже. Зато спать можно будет спокойно. Если мириться с зависимостью от экспорта энергии или же топлива (газа) — электричество будет дешевле.

Поэтому глава Latvenergo Карлис Микельсонс в своем выступлении не поддерживал никакой из вариантов, а для начала спросил о целях.

— Чтобы говорить о том, какая нам нужна энергетика, нужно знать, какова наша цель. Цель — это максимальное использование биомассы? Или цель — это дешевая энергия? Или цель — это энергия в принципе? О чем мы думаем в первую очередь — о том, кто покупает этот товар и хочет платить поменьше? О влиянии на экономику в целом? Если цель политики — покупать энергию дороже, но свою — тогда нужно будет считаться с дорогой ценой. Потому что делать энергию самим — это дороже, и на экспорт такую энергию мы тоже не продадим, потому что у соседей будет дешевле.

Не слишком патриотичное выступление Микельсонса было встречено без восторга: министр экономики улыбался, ведущий заметил, что глава Latvenergo известен своей либеральной (в данном случае жестко рыночной) позицией. Ответ попытался дать представитель пока “альтернативной” энергетики — глава ассоциации производителей биомассы Дидзис Палейс.

— Мы хотим дешевую и эффективную энергию, — сказал Палейс.

Правда, обосновывая дешевизну, глава ассоциации запутался: упомянув первым фактором эффект когенерации, когда производится и электричество, и тепло, дальше он выдал, что “государство должно использовать больше своей энергии”. А это, как ни крути, не фактор дешевизны.

Впрочем, дальше Палейс напомнил о действительно важном моменте, из–за которого Годманис даже разочаровался в идее газовой станции: газ–то у нас сильно подорожал, хотя цены на нефть и мазут на рынке уже упали. Однако газовые тарифы у нас пересматриваются нечасто: пока все закачанные в Инчукалнс по дорогой цене объемы не используем, нового — более дешевого — газа не будет. В итоге парадокс: в частном доме сейчас дешевле топить мазутом, чем газом. Об этом напомнил и Палейс.

— Дороговизна энергии из биомассы — это все спекуляции! — заметил он. — А если смотреть на цены на тепло, то дороже всего оно обходится в городах, где тепло получают из газа, и дешевле — там, где используют другие виды топлива, даже если там стоят старые неэкономные котельные. Так что мы вполне конкурентоспособны по цене и можем обеспечить все потребности латвийского рынка — ведь у нас есть торф!

Впрочем, насчет конкурентоспособности по цене — это вопрос не из простых. Сейчас, когда газ зафиксирован на исторически самом высоком уровне — да, все остальные варианты выглядят более чем привлекательно. Только, как заметили те же банковские эксперты, нынешний период нетипичный, топливо уже резко упало, значит, и газ подешевеет. Тем более что исторически газ всегда был наиболее дешевым сырьем для производства тепловой и электроэнергии. Значит, остается прежняя дилемма: либо независимая и дорогая энергия, либо зависимая и более дешевая.

— Да, сегодня ваша энергия дешевле, в некоторых ситуациях бывает и так. Но это не типичная ситуация, — резюмировал глава Latvenergo.

И все же один серьезный плюс в биомассе есть — это неплохой вариант на случай резкого подорожания традиционной энергии. Скажем, если цены на газ в мире резко подскочат (как это и произошло сегодня), для производства энергии можно в меньшей степени использовать мощности газовых ТЭЦ и в большей — электростанций на угле и биомассе, удельный вес которой в качестве топлива может достигать 20%.

— При подорожании традиционной энергии предложение энергии на биомассе будет расти, так как это будет все более рентабельным бизнесом для владельцев местного сырья, — считает эксперт Swedbank Петерис Страутиньш.
А вот что думает министр экономики Каспарс Герхардс:

— Нужно быть прагматиками: при выборе разных вариантов производства энергии нужно смотреть, можем ли мы за эти варианты заплатить и хотим ли. Нужна “золотая середина”. Газ слишком дорог. Ветер? Если энергия из ветра и будет производиться, то в Эстонии — там его больше. А вот биомассы больше у нас: по последним данным, 55% территории Латвии покрыто лесами, и это направление нужно развивать. Причем 10% топлива на биомассе в новой электростанции — это минимум. Вполне реально добиться 20% биомассы и 80% угля.

Впрочем, вопрос производства электроэнергии не единственный из обсуждавшихся. На дискуссии присутствовал и глава латвийского подразделения Dalkia Гунтарс Кокоревич, который смотрел на вопрос с точки зрения экономного потребления.

— Мы буквально на днях завершили исследование в Литве по эффективности утепления многоквартирных домов, и результаты таковы: экономия тепла достигает 50%, — говорит Кокоревич. — На мой взгляд, это одна из главных тем: не как производить больше энергии, а как ее более эффективно расходовать. На мой взгляд, именно в утепление жилого фонда нужно направлять значительную долю европейского финансирования, которое идет в Латвии: так мы бы снизили потребности в новых энергомощностях.

Но вот другая правда об утеплении: никто пока так и не доказал, что в Латвии экономия тепла в утепленном доме перевешивает расходы на это самое утепление. Да, с одной стороны, есть те же пресловутые 50%. С другой — массово утепляемых домов как–то не видать, хотя, если бы это было так уж выгодно, наверное, процесс бы шел полным ходом.

А едва ли не единственный распиаренный пример — утепленный дом № 3 на улице Марциенас (Пурвциемс) — был утеплен еще до строительного бума, следовательно, за смешные деньги. Там с экономией все в порядке.
Петерис Страутиньш отмечает: хотя подсчетов на эту тему он действительно не видел, строительные услуги (на утепление жилья в том числе) из–за кризиса стали дешевле. Так что стоит посчитать, ведь расходы на отопление значительно превышают траты на электричество, о чем напомнил и глава компании SAF Tehnika Нормундс Бергс.

— Вопрос у меня такой: оправдано ли ставить солнечные коллекторы для отопления и подогрева воды в нашем климате? Меня это волнует больше, потому что за тепло мы все платим в несколько раз больше, чем за электричество.
Ответ авторов исследования был примерно таков: увы, у нас для солнечных батарей климат не тот. На что глава SAF отметил, что в Швеции, где он регулярно бывает, такие батареи в частных домах используют весьма активно, а климат там куда более “не тот”. Увы, эксперты ответили, что все дело в субсидиях, в нашей же ситуации солнечные батареи, как и ветряки, могут стать рентабельными где–то между 2015 и 2020 годами: электричество к тому времени станет дороже, а вот ветрогенераторы и солнечные батареи скорее всего подешевеют.

Пока же, резюмируют эксперты, актуальна угольная станция с частичным использованием биомассы.

— Если бы меня спросили год назад, какая станция нужна Латвии, угольная или газовая, я бы ответил не колеблясь: обе нужны! — говорит эксперт Swedbank Петерис Страутиньш. — Но сегодня ситуация изменилась (показывает графики. — С.П.), и если раньше специалисты прогнозировали вот такой рост потребления электричества (показывает кривую, бойко идущую вверх), то в контексте кризиса этот рост будет менее значительным. А если кризис будет долгим, рост вообще будет минимальным. В таких условиях одной станции вполне достаточно, так как риск дефицита мощностей снизился. Хотя и не исчез.

А еще Страутиньш считает, что энергетика в Латвии — довольно противоречивая отрасль. Ведь с одной стороны, у нас слишком много поддерживают всяких альтернативных производителей — вроде малых ГЭС и когенерационных станций, которым мы все платим повышенную плату за производимую ими энергию. Причем без особого смысла: значительного вклада в нашу энергетическую систему эти направления так и не дали. А на другом фронте — практически полное отсутствие активности в сфере экономии, энергоэффективности и того же утепления домов. Государство тут ничего не субсидирует, все на плечах самих жильцов. Которые, судя по ситуации, сами за это дело не возьмутся.

— Это действительно противоречивая отрасль, — резюмирует Страутиньш. И добавляет: — Мы к этому уже привыкли.

Микельсонс: “Безопасность — это машина в гараже!”

— Вы говорили, что цели у энергетической политики могут быть разные — либо цена, либо безопасность, либо местное производство. Но не сказали, какая цель ближе вам.

— Если вы спрашиваете меня как энергетика, то конечно, для меня главная цель — безопасность энергоснабжения. И это всегда компромисс между ценой и собственным обеспечением: с точки зрения безопасности мы должны иметь собственные мощности, которые временами даже могут стоять незадействованными, как машина в гараже: если на внешних рынках энергия будет дешевле — будет разумно покупать ее там, но если она будет слишком дорогой — чтобы у нас были свои мощности, которые можно подключить в качестве альтернативы. Потому что если не иметь в запасе мощностей, это будет зависимость от импортных цен, и платить придется столько, сколько запросят.

— Раньше у нас был скорее упор на дешевизну, поэтому мы охотно закупали дешевый импорт и о своих мощностях не думали…

— Ну, такой период когда–то действительно был, но сейчас это уже не актуально.

— Как вы говорили, за упор на местные мощности придется платить ростом тарифов. На сколько они могут вырасти?

— Они вырастут на ту долю энергии, которая будет использоваться из новых мощностей. Разумеется, придется платить за сделанные капиталовложения. Но тут нужно учесть, что в каждый конкретный момент под конкретные нужды в первую очередь производится та энергия, которая самая дешевая, и только потом запускаются более дорогие генерирующие мощности.

— Вы согласны с позицией министра финансов, который выступает за угольную станцию в Курземе с частичным использованием местной биомассы в качестве топлива?

— Это политическое решение, потому что однозначно выигрышного варианта тут не может быть. Если мы смотрим на диверсификацию видов топлива — это разумный вариант. Если смотреть с точки зрения зеленых — не очень разумный вариант. В итоге получается компромисс, а компромиссы — дело политиков: это они выходят к народу и говорят, что надо делать так–то и платить за это столько–то. Мы инженеры, и наше дело — не компромиссы, а техническое обеспечение. Нам сказали строить такие–то мощности — значит, будем строить.

Автор: Сергей Павлов