Говорить, чтобы скрыть
- Каковы главные выводы вашего исследования?
- Общие выводы таковы: гражданское общество в речах депутатов упоминается очень редко. И обычно в негативном смысле – мол, есть некие мистические силы, которые нам, политикам, портят жизнь… Из речей политиков следует, что именно они в нашей стране решают все! И если они хорошо относятся к какой-то негосударственной организации, то это дело их доброй воли. И не следует думать, что могут возникнуть какие-то симметричные отношения между государством и обществом. Все происходит вертикально, административно, бюрократически. А ждать инициативы от общества не следует.
Выступления депутатов перенасыщены этнополитическими темами. Словосочетание “гражданское общество” за четыре года работы восьмого Сейма было произнесено с трибуны лишь 18 (!) раз. Зато слово “оккупация” – 630 раз. Этнополитический аспект, безусловно, доминирует и над социально-экономическими вопросами.
- Почему для исследования были выбраны речи депутатов именно восьмого Сейма?
- Во-первых, потому что в девятый избраны депутаты от тех же партий, которые были представлены и в восьмом Сейме. Во-вторых, потому, что за время полномочий восьмого Сейма и на уровне секретариата министра по делам интеграции общества, и на уровне правительства, и на уровне парламента был принят ряд документов, призванных способствовать развитию гражданского общества.
В 2006 году Сейм принял декларацию о развитии гражданского общества в Латвии и сотрудничестве с негосударственными организациями. Тогдашний спикер Сейма Ингрида Удре произнесла с трибуны речь, призывая депутатов поддержать этот документ. Мой соавтор Сергей Крук провел лингвистический анализ этого важнейшего выступления госпожи Удре и обнаружил в нем практически ничего не выражающие слова типа “способствование оптимизации развития сотрудничества”. Что вроде бы подразумевает, что сотрудничество есть и его надо лишь оптимизировать. Хотя все знают, что никакого сотрудничества нет… И в этом и во многих других случаях язык используется не для того, чтобы о чем-то сказать, а для того, чтобы что-то скрыть.
- Но ведь негосударственные организации не играют в нашей жизни практически никакой роли. И, наверное, это логично, что о них не говорят – тема слишком малозначительная…
- Не стану утверждать, что слабость гражданского общества связана с отрицательным отношением к нему политической элиты. Люди в Латвии просто не осознают свою ответственность как граждан. У нас не принято проголосовать за какую-то партию и оставаться верным этой партии в течение долгого времени. Мы сначала выбираем политиков под влиянием рекламы, а через две недели начинаем их ругать.
Но очевидно и то, что активность гражданского общества зависит от отношения политической власти. Если политическая власть считает гражданское общество партнером, а не структурой, которой сверху можно отдать команду, то и люди начинают верить, что их голоса имеют какое-то значение. Конечно, неверие в то, что люди могут серьезно влиять на политику, характерно для всех посткоммунистических стран. Но у нас это неверие имеет просто катастрофические размеры. Какой смысл во что-то вмешиваться? Наверху все равно все за нас решат! Зачем тратить время? Это обычная для нас позиция.
Этнополитика – в топе
- Как вы объясняете тот факт, что депутаты парламента одной из самых бедных стран Евросоюза с трибуны говорят не об экономике, а в основном об оккупации и государственном языке?
- Нельзя сказать, что вопросы национальной идентичности не были бы важны. Но совершенно очевидно и то, что все эти этнополитические темы зачастую используются как завеса. Идет заседание Сейма, на котором разыгрывается очередная небольшая сценка: тевземец Добелис снова ссорится с “пчелой” Бузаевым… А важнейшие вопросы, связанные с экономическим регулированием, решаются не в зале заседаний парламента, а в политических кулуарах. Путем торга и договоренностей.
- А как с трибуны Сейма говорили об экономике?
- Депутаты от правых партий говорили о собственности, собственниках и стабильности. И почти не упоминали такие понятия, как конкурентоспособность или экономическое развитие. То есть они рассуждали о том, кто чем будет владеть, а не о том, как в целом будет развиваться экономика страны.
И еще: согласно нашему исследованию, ЗаПЧЕЛ не является левой партией в экономическом смысле. Депутаты ЗаПЧЕЛ в своих выступлениях относительно редко упоминали пенсионеров. А представители самой правой партии 8-го Сейма – Народной, часто говорили о социальных гарантиях и малообеспеченных. Хотя это темы для политиков из левых политических партий.
Никто ни во что не вмешивается…
- В 8-м Сейме о гражданском обществе не говорили. Да и в 9-м ситуация, наверное, не изменилась, потому что общество не стало активнее…
- Когда мы говорим о гражданском обществе, то обычно представляем себе некие организации, которые что-то делают. Но в современной политической теории понятие гражданского общества трактуется совершенно по-другому – как вопрос взаимоотношения власти и общества. И эти взаимоотношения в Латвии в течение последних лет существенно изменились.
Во-первых, после того как Латвия вступила в Евросоюз, наша политическая элита стала намного бессовестнее. Что вполне понятно – больше не надо считаться с массой вещей, по поводу которых до вступления в ЕС Латвии грозили пальчиком из Брюсселя. И наша элита начала делать то, на что раньше не решалась. Естественно, что такое отношение вызывает ответную реакцию со стороны общества.
Во-вторых, большое значение имеет рост инфляции. Неудачи правительства в экономической сфере бьют по нашим кошелькам. Этот процесс может вывести на улицу даже тех, кто никогда в жизни не интересовался политикой. Потенциальным резервом может стать и молодежь. В Латвии наиболее общественно активными являются представители старшего поколения и молодежь. А вот средний класс по-прежнему деполитизирован.
- И гражданская активность не растет?
- В советское время было убито само желание объединяться в какие-то организации. Но и стремительные перемены последних 17 лет не способствовали росту активности общества. Сегодня люди просто не доверяют друг другу. Раньше мы все были в одной лодке, сейчас же у нас на одном полюсе миллионеры, а на другом – нищие. Как им строить отношения друг с другом? Еще раз повторю: во всех посткоммунистических странах гражданское общество слабо. Но в Латвии оно остается особенно слабым.
Цитата
Последние два-три года количество активных людей не только не увеличивается, но и ощутимо сокращается. Люди не вмешиваются ни во что. А это очень плохой симптом. Для всех.