Про пианиста, композитора и политика Раймонда Волдемаровича Паулса народ знает все. Поэтому вместо досье предлагаем разговор с юбиляром, состоявшийся у «Часа» уже в новом году.
Через неделю Маэстро встретит свой семидесятилетний юбилей. Но отмечать его он начнет уже сегодня – в Театре русской драмы. Название представления вынесено в заголовок
<TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
Фото Мариса Дедзиньша.
Маэстро всегда на волне.Маэстро начал со слов:
- Поскорее бы все кончилось (это о юбилее). А в театре ничего специально не готовил, у нас уже отрепетированная программа.
- А я, готовясь к разговору с вами, прочесал интернет. Что-то московская критика нелестно отзывалась о «Ночах Кабирии». У нас они прошли на ура.
- Пусть пишут что хотят. Если им не нравится, то не значит, что это мне не нравится.
- На Новый год сделали для себя музыкальное открытие на телеканалах?
- Нет. Немного посмотрел московские программы. К сожалению, там везде выступают одни и те же. Не увидел молодых интересных людей. Зато мы на ЛТВ акцент сделали на мое «Паулвидение». Впервые за 15 лет сделали свою новогоднюю шоу-программу. Где и Театр русской драмы выступил с двумя номерами. Отзывы очень хорошие, чему я рад.
- Когда-то на ваших песнях поднялись Алла Пугачева, Валерий Леонтьев, Лайма Вайкуле, не говоря уже о певцах поменьше. Кого-то еще отметите?
- Думаю, мои заслуги сильно преувеличены. Просто у меня хороший профессиональный нюх. Чувствую, на кого из начинающих надо обратить внимание. И большинство моих экспериментов оказались удачными. Не говорю о русских звездах, потому что они уже ими были, когда мы сошлись.
- Не скромничайте, Леонтьев взошел именно на вас.
- Он и так молодец – по сей день держит хорошую форму. А это моя работа – кому могу, тому помогаю. И сам рад, что в результате что-то получается. Хуже, когда нечем похвастаться.
Сегодня, думаю, важнее всего помогать молодым. Поэтому имею свое особое мнение насчет «Новой волны». Собираюсь уйти от этого, потому что не хочу быть исполнителем желаний телевидения, которое всех строит под себя. Сегодня я могу себе позволить делать то, что сам хочу. И давать профессиональную оценку.
Так, я смотрю программу Хазанова на НТВ и вижу, что это плохо. Но его показывают, прикрываясь шаблонными фразами, что им нужен рейтинг. Невольно задаешься вопросом: откуда взяться рейтингу у молодых, которых вообще не показывают?
А на «Новой волне» мы уже второй год подряд доказываем, что в маленькой Латвии, оказывается, можно найти более интересных исполнителей, чем в России, хотя там совсем другие деньги. Но не хочу влезать в конфликты на русской эстраде, наоборот, стараюсь отойти в сторону. Тем более что не имею к этому никакого отношения.
- Если говорить о латвийских звездах, то сразу всплывают название Cosmos и фамилия Бусулис. Кто-то еще может пойти дальше и выше того, чем он на сегодня является?
- Все не так просто. Рыночная экономика, жесткая конкуренция, пробиться «направо» (в сторону Германии) или «налево» (в другую) очень сложно. Направо нам ничего особенного не светит. А с Россией надо работать.
Другое дело, что Россия – самостоятельное и очень богатое государство, которое не стремится всех подряд подпускать к своим рынкам и так далее. А нам эти рынки где-то нужны, потому что Латвия очень маленькая и зарабатывать только здесь концертами – нереально.
- Значит, к тем двум добавить некого?
- За два года это неплохо для маленькой страны. Пример Бусулиса и «Космоса» показывает, что мы способны делать программы, отличающиеся от русской эстрады.
Весной хотим сделать концертную программу только из наших участников «Новой волны». Показать, в каком стиле можно работать – без фонограмм, может быть, с большим живым оркестром, хором, со специальным репертуаром. И на хорошем уровне.
- В разных интервью за последние годы вы подчеркива- ете, что ваш «золотой период» миновал, и вы больше не собираетесь писать песни. Не хочется верить.
- Мое решение логично, потому что раньше мы были молоды, обладали другой энергией, у нас ко многому были другие подходы. Сейчас уже все успокоились, и встречи с певцами союзного масштаба носят случайный характер. Да я уже и не подхожу сегодняшнему русскому шоу-бизнесу.
Зато могу себе позволить больше выступать как пианист, с симфоническими оркестрами, с хорами…
- Словом, вы себя утвердили в области шлягеров, написанное вас кормит, и никому вы не должны доказывать (в том числе и себе) свою состоятельность. Поэтому вы беретесь только за то, что вам интересно и чего не делали до сих пор. Так?
- В том-то и дело.
«Полюбите пианиста…»
- Вы в молодости мечтали о славе?
- О какой славе! Все мы из довольно бедных семей. Просто стеклодув-отец думал, что артист – это сразу большие деньги. Хотел, чтобы сын жил лучше, чем он живет. Это было. А слава: все как-то само по себе пришло.
- К музыке вас приобщили рано и – твердой рукой.
- Я родился в 36-м, а уже в 40-м в первый раз к роялю отец заставил сесть.
- Это был шок?
- Еще какой! Очевидно, от этого война и началась… Помню, как менялись униформы – то со звездой, то со свастикой. Помню первые годы в основанной после войны музыкальной школе им. Эмиля Дарзиня. Да что об этом говорить, многих вообще не интересует, что было и как было… Трудно было.
<TABLE WIDTH=270 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="RIGHT">
- Ну а в возрасте с 10 до 20 лет что запомнилось? Там уже и сигареты, и девочки…
- Там все было – и первые халтуры в 13 лет на танцах. Сигареты, водка, а с нею много чего, что повернуло мою жизнь не в ту сторону. Слава богу, мне удалось из этого вырваться и уйти. Был очень сложный период, хотя в то же время я успешно окончил консерваторию как пианист.
Я одновременно учился и путался с эстрадными ансамблями – концертная деятельность шла вовсю. Первые успехи с первыми песенками в Латвии. И через много лет – уже всесоюзный успех. Самые бурные – это 80-е годы. Я был уже в ранге исполнителя, которого приглашали на все правительственные концерты. Играл Андропову, Брежневу. А самыми почетными считались милицейские концерты.
Первый мой московский выход связан с концертом «Песня года» – «Листья желтые». Вот так. Знакомство с хорошими певцами… Была советская богема того времени – весело проводили время. Нормально было.
- А женились вы во сколько лет?
- Не помню. Дочка родилась в 62-м году.
- Значит, вам не было и тридцати. Молодой папа.
- Для меня 62-й стал как для России 17-й год. Я бросил пить. Но об этом я уже сто-олько говорил. Рад, что удалось вылезти из этой ямы.
Очень высоко ценю жену за то, что она выдержала самый тяжелый период. Я ей за это благодарен и давно стараюсь не доставлять сложных переживаний. Для нее сейчас главное – внучки… Сегодня мы можем позволить себе жить так, как мы хотим. И это хорошо.
Судьба время от времени проверяет Паулса на прочность – то дача сгорит, то заедут тортом в лицо. Но Маэстро хорошо держит удар, и судьбе его никак не одолеть. Так, завязав с выпивкой, он написал свои лучшие вещи. А теперь его любимый напиток – клюквенный морс из России. Паулс является гарантом его качества, ибо заявил изготовителям, с которыми немного знаком: «Узнаю, что там химия, – не стану пить».
- Кстати, я сейчас читаю колоссально интересную книжку, – продолжает Паулс, – ее написал один великий мастер, настройщик роялей, на которых играли такие гении пианизма, как Горовиц, Глен Гульд, Рихтер и многие другие.
Он рассказывает и о технической стороне дела, и о самих исполнителях. Мне про Рахманинова понравилось (я его обожаю). Перед концертом с ним всегда рядом жена – сдувает пылинки. Совсем как моя, хоть я и не Рахманинов. И вот перед самым началом она идет в зал, садится. В это мгновение он быстренько вытягивает припрятанную бутылку коньяка и, приняв, выходит на сцену. Ну, супер! Он был гениальный мужик.
Лихость, удаль вообще восхищают Паулса. Он и сам такой. В юности, говорят, после консерваторских вечеров мог выйти на рельсы и остановить мчащийся в депо трамвай.
Рояль и политика
- В возрасте между 50 и 60 годами вас застали крупные перемены – появилась независимая Латвия. Социальные сломы отразились на творчестве?
- Знаете, как у любого творческого человека, у меня есть так называемые периоды. У кого-то «голубой», у другого «красный», не знаю там. В отношении себя я эти краски употреблять не буду, особенно голубую. Но вспоминаю политически бурные 80-е, когда я пусть не особенно активно, но зашевелился. Я все-таки патриот своей страны. И как многие, надеялся, что все повернется в лучшую сторону. Кое-чего мы добились, кое-чего нет.
Конечно, популярных в Латвии людей тянули во все стороны. Я уже это пережил и все дальше отхожу от политических дел. Реально смотрю на ситуацию, что и как делается. У меня есть свои взгляды, которые не всегда всем нравятся… Пусть так. Но я думаю, что живу в демократической стране и могу позволить себе думать так, как я хочу. И говорить то, что я хочу. И не хочу больше слышать указов, как мне поступать.
- А в президенты больше не собираетесь?
- Никогда в жизни. Сегодня вспоминаю тогдашнюю прессу – как нападали на Горбунова и на меня. Как на нас лаяли газеты. И только за то, что нас выдвинули кандидатами. Даже вспоминать противно то, что я читал про себя.
На самом-то деле я был победителем. Мне оставался один тур, и если бы приложить усилия… Но я знал, что никогда на это не пойду, и вышел из игры. Откровенно говоря, я сделал то, что надо было: чтобы кое-кто не прошел, а кто – я говорить не буду.
Отступив, я сделал самый правильный шаг в своей жизни, какой только мог сделать!
- В свое время вы сделали еще один правильный шаг: когда комсомолец Паулс не вступил в стройные ряды компартии.
- Да чего там… Я как-то выпутался, хотя мне много раз предлагали. Но если бы в свое время больше латышей, как литовцев, вступило в эту партию, то больше хорошего могли бы сделать для своей страны. А мы, как всегда, туда-сюда.
Мне что обидно: те, кто был в этой партии, сегодня сменили кожу и учат, как мне надо жить. Особенно один редактор одной газеты. Смотрю и думаю: остановись, господин, а то припомню, кем ты был в то время… У нас в Сейме, по-моему, каждый третий – коммунист.
- Читал воспоминания про вас, где каждый считает своим долгом упомянуть ваш «ужасный характер». Чем это вы так в молодости шокировали людей?
- Господи, эти книги… Я не верю никаким мемуарам, где пишут про артистов. Как он там сочиняет симфонию, а на небе радуга, потом вдруг снег пошел – это же все ерунда! Зачем надо врать? Впрочем, где-то я понимаю этих писателей: им надо, чтобы было красиво.
Но я – реалист. Практик. Все у меня рассчитано до последнего – что я буду делать, когда я буду делать. И не люблю таких эмоциональных примочек. Вот на сцене – да. Когда сижу за инструментом, я совсем другой человек.
А в жизни люблю, чтобы у меня была хорошая машина. Чтобы был хороший дом и так далее. Да, это я люблю. Почему бы нет?
Хочется быть нужным
- Маэстро, во всем эстрадном мире существует чуть ли не целая индустрия измен, распадающихся браков, смен партнеров – настоящая вакханалия. На этом фоне ваш брак выглядит как чудо…
- Мы – динозавры. Все, наверное, зависит от характера. Я не люблю журналы, переполненные фотографиями и рассказами о спальнях и разводах. Меня недавно спрашивали о разводе Киркорова. Ну если не могут они вместе – ради бога! Я же с самого начала знал, что так и будет.
Я слишком уважаю Пугачеву как певицу. Кто-то считает, что она очень счастливый человек – нет, наоборот! Она заслужила совсем другую жизнь. К сожалению, во всем мире это происходит.
И мне могут сказать: ну, ты дурак. У тебя сейчас деньги есть – мог бы и молодую завести. Но на кой я ей нужен? Мои деньги – да. Покрутиться со мной в обществе – да. Попасть на фото в журнальчик!
Точно так же мне звонят, интересуясь, как попасть на вечер со мной – любой ценой. Их не я интересую, а кто там будет.
- Когда имя начинает работать на человека, можно сдавать его в аренду. Или как иначе назвать то, что вы давали его «Вернисажу», «Новой волне», Народной партии? Не говорю уже о новогодней передаче «Паулвидение». Зачем вам это?
- Вот мой галстук (показывает с изнанки)… видите, знаменитая фирма Boss ? Заплатил за него приличные деньги. Смотрим дальше: маленькая вшивочка – Made in China. Взять имена других солидных фирм, «Армани» или «Кристиан Диор» (их можно сотнями называть) – покупать будут их, а не что-то там… Потому так и делается во всем мире.
Вы правы: очевидно, моя фамилия при организации какого-то фестиваля, конкурса сразу вызывает доверие. Иногда, когда я лично заинтересован в каком-то проекте, это мне помогает. Но чаще всего это даже не мои проекты. И я не знаю, как это повернется. Вот как с памятником было – супер! (Напоминаем: в сентябре некие жулики рассылали по фирмам письма с просьбой подкинуть денег на памятник Раймонду Паулсу. – Авт. )
Например, мне предлагают участвовать в концерте. Подумав, говорю «да». Только я это сказал, организатор шурует с моей фамилией по всем фирмам: «Вентспилс нафта», «Латвияс газе», «Латтелеком», LMT и так далее. Так что я и сам где-то жертва всех этих дел, поэтому стараюсь смотреть на все с улыбкой. Ничего другого не остается.
Спонсор стал у нас самым главным лицом. Поэтому мы после концерта, как это ни страшно, полчаса говорим не «спасибо артисту», а «спасибо спонсору». Все выходят, кланяются, что-то говорят…
- Выйти из этого круга сложно?
- Нет, но тогда ты оказываешься уже никому не нужным. Зачем мне это? Используют людей, которые НУЖНЫ, а не каких-то… Но Латвия – это, конечно, мелочи. Мне вот русские фирмы предлагали рекламировать мебель – за десять тысяч долларов посидеть на диване. Тоже не много, прямо скажем. В России за такую сумму никто пальцем не пошевельнет.
Но для наших бедных актеров это один из реальных способов что-то заработать. Они ищут любую работу, даже в идиотской рекламе.
- В Россию или в другую страну вас не звали?
- Ну куда мне сейчас ехать? В моем возрасте! Было бы 20, я бы уехал. Хотя бы для того, чтобы поработать с профессионалами. А так… годы чувствуются, хочу я этого или не хочу. Я видел великого пианиста, своего кумира Оскара Питерсена – у него левая рука парализована. Можете представить, что это значит для такого музыканта?
- Вернемся к Новому году. Мне в вашем «Паулвидении» понравилось, как Наумова пела по-японски «Миллион алых роз».
- Вот! Я же все время говорю: подумайте над номером, чтобы он визуально работал. Cosmos тоже сделал хороший номер, и Русская драма – шикарный номер «Золотая свадьба». В первый раз мы задумались о каком-то элементе шоу при своей бедности.
Меня всегда раздражает, что мы не работаем над номерами. Мы песню не исполняем, не воплощаем ее визуально, скорее отпеваем. Поэтому у нас так мало музыкантов-ИСПОЛНИТЕЛЕЙ. Есть приличные музыканты, и даже мирового класса. Но индивидуальностей можно сосчитать на пальцах. Почему один пианист нравится, а десять не нравятся, хотя инструмент один и тот же? Именно поэтому. Рояль всегда будет зависеть от твоих пальцев, от твоей техники. От твоей души.
- Будете ли баллотироваться в следующий Сейм?
- Решу после юбилея…